В России и в мире найдены высокоэффективные методы борьбы против рака, но стоимость лечения в онкологии выше, чем в других отраслях медицины. О доступности лечения злокачественных новообразований для российских больных в интервью корреспонденту РИА Новости Ирине Зубковой рассказал зампредседателя правления Ассоциации онкологов России и исполнительный директор некоммерческого партнерства "Равное право на жизнь" Дмитрий Борисов.
— Дмитрий Александрович, онкологические заболевания успешно лечат. Это всех пациентов касается?
— Современные методы диагностики и лечения злокачественных новообразований позволяют справиться с болезнью, но только при условии, что удалось ее обнаружить вовремя, на ранней стадии. В России же 60% из полумиллиона ежегодно выявляемых новых случаев онкозаболеваний приходится на поздние стадии, когда одержать победу над заболеванием уже сложно или даже невозможно.
— Всем ли доступно лечение?
— Проблему доступности можно оценивать по-разному. С одной стороны, по закону государство берет на себя обязательства полностью финансировать всё необходимое для лечения онкологических пациентов. Но при более детальном изучении законодательства, появляются ограничительные рамки: существующие стандарты, клинические рекомендации, квоты, рамки бюджета и так далее. За то, что не вписывается в эти рамки, пациенту приходится платить самостоятельно.
— За то, что сверх стандарта? А стандарт не может обеспечить нужного лечения?
Проблема в том, что в России ограничительное финансирование онкологической, да и любой специализированной помощи: по принципу "сколько денег есть", а не "сколько на это нужно". Основная задача экономистов, распределяющих эти средства, не помочь пациенту, а вписаться в рамки бюджета. В таких условиях деньги становятся значимее, чем качество оказываемой помощи или жизнь человека.
— А сколько денег нужно на лечение одного онкобольного, например?
— Такая постановка вопроса некорректна. "На одного больного" вести расчеты нельзя. Финансирование должно быть в четкой зависимости от численности населения, проживающего на конкретной территории. Или бюджет рассчитывают на основании так называемых клинико-статистических групп. Эксперты Евросоюза уже давно выяснили: если на лекарственное онкологическое обеспечение выделяется меньше десяти евро в расчете на душу населения, то о качественном лечении современными препаратами речи не идет. Либо полноценного охвата таким лечением всех больных не будет. То же самое касается общего финансирования онкологической помощи: при финансировании меньше чем в 55 евро на душу населения она не может быть адекватной.
— За рубежом эти рекомендованные 55 евро на каждого жителя выделяют?
— Как правило, ощутимо больше. Во Франции, в Германии, в Италии финансирование онкологической помощи в разы выше среднего уровня. В Америке в три-четыре раза выше, чем в среднем по Европе. Да даже в маленьких странах бывшего соцлагеря — Хорватии, Чехии и так далее — уровень финансирования приближается к рекомендованным показателям. У нас же он в четыре раза ниже европейского. Россия — член «большой восьмерки», но на лечение рака у нас выделяется в пять-шесть раз меньше, чем в других семи странах, входящих в нее.
— С чем это связано?
— Прежде всего, с тем, что государство взвалило всё финансовое бремя только на свои плечи. Для финансирования системы специализированной помощи не привлекаются ресурсы добровольного страхования. Кроме того, в стране очень слабо развита онкологическая статистика, которая аккумулирует данные по количеству больных в существующих онкологических центрах, видам заболеваний, диагнозам и т. д. "Раковый регистр" существует на бумажных носителях, что не позволяет использовать эти данные при экономическом планировании. В электронный регистр внесено менее 20% пациентов.
— И никто не бьет тревогу?
— Государство не заинтересовано говорить правду о том, сколько у нас действительно больных, какое количество из них получает лечение, какой процент получает его за счет бюджета, за что они доплачивают, кто именно это делает. А главное, эти данные никоим образом не связаны с экономическими обоснованиями для расчета потребностей в тех или иных технологиях и лекарственных средствах. Понятно, что при такой ситуации ни кто даже и не может предположить что инвестиции в медицину и в частности в онкологию — это экономически выгодно для государства.
— Всё упирается только в деньги, в финансирование?
— Есть и другие проблемы, но и они, в конечном счете, упираются в деньги. Бывает, врач не направляет пациента к онкологу, когда это необходимо. Тут две причины: недостаточная профессиональная компетентность или онконастороженность. Часто, видя какую-то патологию, он о раке думает в последнюю очередь. У человека болит голова? Терапевт лечит его от чего угодно, и ему даже не допускает мысли, что это может быть опухоль. Вторая проблема — то, что из-за нехватки узких специалистов терапевт стремится по возможности не направлять к ним больных, чтобы не увеличивать очереди и, соответственно, поток жалоб. Но и повышение квалификации, и решение кадровых вопросов тоже требуют выделения средств.
— Если человеку поставлен онкологический диагноз, как ему получить то, что гарантировано законом?
— Скорее декларировано, чем гарантировано. Ведь в таких условиях врач ограничен рамками, он не может планировать лечебный процесс для больного так, как считает нужным, как его научили. Ему приходиться придумывать хитроумные обоснования, чтобы и к нему никто не придрался, не обвинил, что он больного не лечит, и больному максимально помочь.
— Как же быть больному?
— Если после взаимодействия с врачом у него возникают вопросы, проблемы, то есть смысл обратиться в общественную организацию, которая занимается адвокатированием пациентов. Там профессиональные консультанты помогут разобраться, в полном ли объеме он получает необходимое лечение, не должен ли он бесплатно получить то, за что предлагают заплатить. Если пациент недообследован, врач тянет с направлением, с постановкой диагноза, то такому человеку помогут: проконсультируют, подскажут, где и что можно сделать в рамках обязательного медицинского страхования. Тем не менее, здоровым людям есть смысл задуматься о том, как себя защитить. Для этого кроме системы дополнительного добровольного медицинского страхования никто ничего лучше не придумал.
— Пациента с болями в суставе невропатолог направляет на физиолечение. В результате костная опухоль, которая и вызывала эти боли, начинает стремительно расти. Врач несет за это ответственность?
— Практически нет. К персональной ответственности врача можно привлечь разве что в случае какой-то безумной ошибки, которая привела к катастрофическим последствиям. Надзор очень ограничен в своих полномочиях. Нужны подробные клинические рекомендации, а на их основе — высококачественные стандарты медицинской помощи. Медицина на 90% регламентируема, и нужны конкретные, понятные врачу алгоритмы лечения. Клинические рекомендации должны отражать всю полноту существующих технологий, современных подходов. Это коллегиальный документ, который проходит экспертное обсуждение у ведущих специалистов страны: академиков, профессоров, директоров институтов. На его основании чиновники будут наполнять стандарт: определять, каким образом государство профинансирует то, что написали врачи.
— Часто говорят, что медицина — своего рода искусство, что для врача важно клиническое чутье и что невозможно на каждое действие сочинить бумажку.
— Безусловно, медицина — это не конвейерная сборка. В центре внимания всегда должен быть пациент с его индивидуальными особенностями. Задача врача — выявить эти особенности заболевания и действовать по четким алгоритмам лечения. Но часто бывает так, что те, кто так любит говорить о невозможности стандартных подходов, просто пытаются увести беседу в сторону, чтобы не показать свою некомпетентность или бессилие в решении проблем. Когда начинается творческая самодеятельность, не подкрепленная необходимым опытом и знаниями, это обычно плохо заканчивается для больного. Поиски и исследования хороши в медицинских научных институтах в рамках клинических исследований и под контролем опытных специалистов. В практическом здравоохранении задача врача — помогать людям.
— Рекомендации и стандарты — для врачей и чиновников. А для пациентов?
— Пациенты должны понимать: сегодня в арсенале российских врачей есть все современные технологии для терапии онкологических заболеваний. Но чтобы добиться успехов в лечении, пациенту нужно доверять врачу, не обращаться к шарлатанам, которые спекулируют на его беде. Сегодня рак не приговор: это болезнь, с которой можно справиться, которую умеют лечить.
