Преодолеть вместе. Как помочь детям, пережившим трагические события?

МОСКВА, 30 янв — РИА Новости. Многие дети из регионов, близких к зоне СВО, пережили или переживают тяжелые стрессовые ситуации. Как помочь справиться с последствиями и продолжать полноценное обучение? Какие специалисты нужны для оказания этой помощи? И насколько психологическая служба в образовании готова к решению таких задач? На эти и другие вопросы ответил РИА Новости президент МГППУ Виталий Рубцов.

— Какие новые вызовы стоят перед психологической службой сегодня и будет ли она дополняться?

— Психологическая служба нужна, чтобы помогать человеку полноценно развиваться в процессе обучения и преодолевать все возможные трудности, которые могут при этом возникнуть. И учитель становится все более значимой фигурой в этой службе, его навыки трансформируются.

Сейчас задачи системы психологического сопровождения обновляются на государственном уровне. МГППУ — одна из организаций, участвующих в выстраивании и реализации новых приоритетов в этой сфере.

Наиболее острый вопрос — помощь учащимся в новых присоединившихся к РФ регионах и в зоне СВО.

Речь о специфике работы с детьми в сложных постстрессовых состояниях и в экстремальных условиях. И первый вывод в том, что учитель должен разбираться в возрастной, клинической психологии и прочих психологических направлениях на уровне специалиста. Иначе он не сможет понять, когда и какой подход лучше применять к обучающемуся, если тот оказался в непростой жизненной ситуации.

— Что нужно для эффективного сопровождения учащихся в новых регионах или приехавших оттуда?

— Работа с жителями прифронтовых зон и населением таких регионов как ЛНР и ДНР, где военные столкновения происходят уже много лет, — два разных направления. К примеру, в Белгороде люди шокированы внезапно возникшей опасностью, то есть они все это время жили в безопасности на своей земле, а нынешняя ситуация внесла те или иные коррективы. Они находят угрозу несправедливой, внезапной, пугающей.

А население некоторых городов Донбасса уже более рассудительно воспринимает все риски чрезвычайных ситуаций, частично произошла адаптация. Конечно, там могут случаться события, сильно травмирующие детскую психику, они происходят чаще, чем в других местах. Отдельные тяжелые случаи нуждаются в слаженной помощи различных специалистов.

Мы дополняем и адаптируем существующие либо разрабатываемые программы видов психологической помощи с учетом особенностей в регионах и конкретных городах.

— Какие специалисты могут принести больше всего пользы в таких условиях, есть ли база для их подготовки в МГППУ?

— Сейчас для помощи детям из новых регионов и прифронтовых зон мы объединяем усилия с психологами Минздрава и Центром экстренной психологической помощи МЧС. Практические знания всех трех организаций должны дополнять друг друга, только так вырабатываются действительно рабочие новые подходы. Это почва для создания сетевых программ, где задействованы различные ведомства.

Уже на месте нужно устанавливать последовательность действий: одни лучше помогают стабилизироваться непосредственно после стресса, другие определяют, нужна ли медикаментозная составляющая для реабилитации, третьи помогают преодолеть трудности в дальнейшем процессе обучения и общения со сверстниками.

В МГППУ сформированы специализированные группы, которые будут опираться на инструментарий разработанных нами программ и опыт специалистов, давно работающих на местах.

— Почему педагогу важно быть и психологом, если в школах есть для этого отдельный специалист? Насколько значима роль учителя в любом психологическом сопровождении?

— Определяющее значение в школе у учителя, психолог скорее дополняет его в отдельных случаях, где необходима помощь. Поэтому педагог должен обладать более углубленными знаниями психологии ребенка, чем это есть сейчас. И один из акцентов в предложенном комплексе по совершенствованию психологической службы делается на специализации "Педагог-психолог".

Наш университет вместе с Федерацией психологов образования России будет развивать эту специализацию, чтобы она стала опорой отечественного образовательного процесса. Мы девятый год проводим конкурс психолого-педагогических программ, в этом году подано более 500 заявок, лучшие из них дополнят образование в школах и вузах.

Поэтому сейчас настоящий педагог должен знать далеко не только свой предмет, но уметь работать с очень разными кейсами.

— А насколько здесь важна роль родителей или старших?

— Раньше даже журнал такой был "Семья и школа", люди в большей степени понимали, что это звенья одной цепи. Без участия родителей результатов добиться в разы сложнее, меньше условий для создания дружественной среды.

Ситуация в семье формирует детей первично и влияет непосредственно на процесс обучения. Сейчас есть опасная тенденция, взрослые делают акцент на карьере, считая, что воспитание ребенка — задача общеобразовательных учреждений. И одна из наших задач — выстроить между школой и старшими родственниками учащихся тесное взаимодействие, получать обратную связь.

Здесь немалую роль могут сыграть непосредственно психологи, если учитель выявил поведенческие проблемы у ребенка, трудности в обучении, то психолог первым делом узнает о ситуации в семье. Он начинает выстраивать диалог с родителями, чтобы найти подлинные причины, практически во всех случаях ребенок приносит их с собой из дома.

Даже когда речь идет о переживании трагических опытов, поддержка родителей или старших родственников может сыграть ключевую роль при выведении детей и подростков из тяжелого психоэмоционального состояния. Когда мы работали с несовершеннолетними свидетелями скулшуттинга в Казани, непосредственное участие их близких в терапии сделало ее в разы быстрее и эффективнее.