Мифы о советской школе: почему российское образование осталось в прошлом

МОСКВА, 18 фев — РИА Новости. Многие представители старшего поколения сегодня с ностальгией вспоминают советское образование. Но было ли оно безупречным? Что изменилось в российском образовании с тех пор и можно ли вернуться к прежней модели? Об этом корреспонденту проекта "Социальный навигатор" МИА "Россия сегодня" рассказал автор книги "Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло" Александр Милкус.

— Александр Борисович, как родилась идея написать книгу о трансформации российского образования после распада СССР?

— Сначала патриархи отечественной педагогики Виктор Александрович Болотов и Анатолий Георгиевич Каспржак предложили нам — лаборатории медиакоммуникаций в образовании Высшей школы экономики записывать серию интервью с людьми, которые в разное время определяли образовательную политику в Советском Союзе, а потом в России. Как говорится, ну чтобы было.

© РИА Новости / Игорь Уткин

Перейти в медиабанк

Центральная городская библиотека имени Н.А. Некрасова, 1974 год

О том, как менялась система образования в России, о подоплеке тех или иных решений, нам рассказывали бывшие министры Владимир Филиппов и Андрей Фурсенко, заместители министров Александр Асмолов, Виктор Болотов, Елена Чепурных, Игорь Реморенко, Наталья Третьяк, Владимир Шадриков, ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов, руководители региональных систем образования Любовь Кезина и Ефим Коган, известные педагоги Шалва Амонашвили, Анатолий Каспржак, Виктор Рябов, Елена Ленская, Исак Фрумин.

Но уже в процессе съемок я понял — то, что рассказывают эти влиятельные люди нужно, чтобы увидели и услышали те, кто сегодня занимается образованием. Потому что нельзя идти вперед не понимая, что остается у тебя позади.

Вместе с профессиональными кинематографистами мы досняли нужны сцены и получился четырехсерийный документальный фильм "Свободная школа", который посвящен трансформации системы образования. Собранные материалы, документы и фильм мы разместили на сайте "Свободная школа".

А уж потом возникла книга. Мне самому хотелось выяснить: в чем причина ностальгии по советской школе, что она собой представляла на самом деле? Я определил временные рамки: с 1984 года, когда было принято постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР, наметившее серьезную реформу советской системы образования, до 2012 года, когда основные преобразования по сути состоялись, и Андрей Александрович Фурсенко ушел с поста министра образования и науки.

Так получилась книга, в которой мои зарисовки об учебе в советской школе перемежаются цитатами из документов, отрывками из интервью, воспоминаниями разных людей и выстраиваются в некую хронологию, показывая, надеюсь, логику происходивших изменений.

— Ностальгия по советскому образованию стала общим местом. Но так ли все безоблачно было в советской школе?

— На самом деле к началу 1980-х годов система образования не соответствовала уровню развития страны и не устраивала руководство СССР. Переход на четырехлетнее обучение в младшей школе, компьютеризация, профильная школа, совершенствование преподавания гуманитарных предметов, конкуренция учебников, практико-ориентированная педагогика, объединение вузовской и академической науки — это все решения 1980-х годов.

Тогда же по Центральному телевидению шли встречи с учителями-новаторами, временный научно-исследовательский коллектив "Школа" разрабатывал новые учебные программы. Госплан просчитывал вложения на 1991-1995 годы, чтобы продолжить реформы…

— Считаете ли вы, что можно и нужно вернуть советскую школу?

— Это уже невозможно, как и социалистический строй. Конечно, многие люди, как и я, ностальгируют по своем детству. Но согласятся ли они с тем, что далеко не все их дети поступят в вузы (в СССР получить высшее образование могли только 18-22% выпускников), неуспешного ученика выпихнут в ПТУ, а школьная программа не будет "настроена" на ребенка?

Многим из нас не нравится то, что после распада СССР высокий статус учителя заметно снизился. Но он не зависит от политического строя. И сейчас есть сильные уважаемые педагоги. Другое дело, что им приходится отвечать на множество новых вызовов – это та же цифровизация, гаджеты, в которых хранится вся школьная программа. Не знаю, как бы справлялись с ними учителя в 1980-х годах.

— Какие реформы в образовании до 2012 года кажутся вам наиболее значимыми?

— Строго говоря, реформ за последние тридцать лет было не так много. Но принципиально изменили ситуацию три новации — это введение Единого госэкзамена, появление бакалавриата и магистратуры, и нормативно-подушевое финансирование.

На мой взгляд, главная проблема была в том, что у нас долго не было преемственности реформ. Общество не договорилось о том, куда мы идем, что хотим получить, не пришло к согласию. В 1990-х годы денег на образование в казне не было совсем. Школы, вузы, как и все остальные социальные институты, отпустили в свободное плавание. К концу века начались бессистемные попытки навести хоть какой-то порядок в расшатавшейся системе.

И только в начале 2000-х при Владимире Михайловиче Филиппове написали первую внятную стратегию с горизонтом лет на двадцать, чтобы родители, у которых только что родился ребенок, понимали, что его ждет к окончанию вуза.

Потом пришел Андрей Александрович Фурсенко и к этой стратегии стали добавляться новые элементы, что-то уходило. Кризисы, эксперименты, документы наслаивались один на другой, появлялись новые вводные…. То у нас собирали вводить в школах 12-летку. То предшкольную подготовку. То государственные именные обязательства. Потом все это исчезало в тумане. Зато появились приоритетные национальные проекты. Мы шли галсами, очень медленно и осторожно выбирая правильный курс.

Из реальных масштабных проектов, которые продолжаются и поныне, я бы назвал "Школьный автобус", который во многом изменил жизнь сельских школ. И перманентную компьютеризацию, которая позволила обеспечить удаленное обучение во время пандемии.

— Что в реформах пошло не так?

— Думаю, нужно было более настойчиво и с большим контролем со стороны государства вводить новую систему оплаты труда, основанную на принципе "деньги идут за учеником (студентом)". То, что критерии распределения стимулирующей части отдали на откуп школам, а регионы сами решали, какую модель финансирования выбрать, привело зачастую к дискредитации идеи. В результате у нас есть не только передовые регионы с современной, развитой системой образования, но и застрявшие где-то в 2000-х.

Единое образовательное пространство в стране, о котором говорят чиновники, – это не одинаковые учебники, одинаковое расписание и школьная форма. Это единая, понятная и прозрачная система управления и финансирования, которая дает педагогам максимальные возможности для творчества, помогает раскрывать школьникам и студентам свои таланты.

У нас же в двух соседних областях с похожим составом населения и сходной структурой экономики система финансирования школ может быть совсем разная. И за один и тот же труд учитель будет в одной области получать одну зарплату, а в другой — иную. В результате, сейчас Минпросу приходится разрабатывать усовершенствованную, более прозрачную систему оплаты труда учителей. А с введения НСОТ прошло уже почти десять лет.

— Что вы воспринимаете как достижение реформ?

— Главным достижением, при всех огрехах, я считаю то, что у нас вместо одной "незыблемой" системы образования возникло множество разнообразных систем, ориентированных на разные запросы детей и их родителей.

Хотят мамы и папы, чтобы ребенок учился по старинке — по учебникам Ушинского, писал в прописях и не брал в руки гаджеты? Пожалуйста, есть русские классические школы. Хотите в продвинутую компьютеризированную школу, где даже меню столовой рассылают на планшеты? Пожалуйста. Хотите учить детей дома? Вперед. Хотите, живя в Магнитогорске, быть учеником столичной школы? Нет проблем.

Инклюзия? Специализация в старших классах для будущих технарей или гуманитариев? Кадетские классы? Универсальные старшие классы? Все это есть. Хотите к окончанию 11-летки получить профессию? К вашим услугам разнообразие колледжей.

Возникла своего рода "многоукладность" образования. Эти уклады должны помочь ребенку раскрыться, по максимуму проявить свои способности. Разве так было в СССР?

— Считаете ли вы введение ЕГЭ успешным проектом?

— Я считаю, что это был лучший выход в худшей ситуации. Когда вводили ЕГЭ, "махновщина" в системе образования была махровая. Дети из провинции не могли поступить в вузы крупных городов просто потому, что у них не было средств приехать на вступительные экзамены, а уж о том, что можно попробовать одновременно поступать в вузы разных городов, даже мечтать не приходилось. В элитарные вузы был чуть ли не официальный тариф для взяток, суммы доходили до десятков тысяч долларов. В регионах штамповали медали, но часто медалисты не могли осилить программу первого курса.

Сейчас система отлажена. Она прошла очень непростой путь усовершенствований от "угадайки" - вопросов с выбором ответа до открытых вопросов. ЕГЭ 2009 года и ЕГЭ 2021 года — это разные экзамены.

В дополнение к ЕГЭ возникла сеть олимпиад, которые должны были выявить нестандартно мыслящих школьников, но не все они справились с этой задачей, некоторые оказались весьма непрозрачными. Поэтому, думаю, сейчас настало время, когда не сам ЕГЭ, а вся система выпускных (итоговых) и вступительных испытаний должна совершенствоваться. И активные разговоры про электронное портфолио учеников, уверен, не случайны.

— Планируете ли вы продолжать работу над летописью современного российского образования?

— Нет, не планирую. Чтобы осмыслить какие-то события, надо посмотреть на них со стороны. Как в кино — отъехать чуть подальше.

Мы только сейчас получаем первые итоги введенных в 2009 году федеральных государственных стандартов, первый выпуск ребят, учившихся по ним, состоится только в следующем году. Не так давно в регионах появились опорные вузы. Заработали новые национальные проекты "Образование" и "Наука". И тут тоже про результаты говорить рано. Так что давайте вместе подождем...