Ниточка между детьми и миром: откровенный разговор об одаренных детях

120 российских школьников две недели принимали космические снимки с помощью метеорологической станции, собранной их руками, учились применять нейротехнологии и управлять энергосберегающими процессами на практике. В рамках работы факультета "Практики будущего", куда приехали победители олимпиады Кружкового движения НТИ, две недели работала экспериментальная площадка, имеющая мало общего с тем, как многие представляют себе "обычное" обучение детей. Почему все больше людей уходит от школьного образования к дополнительному и какими могут быть результаты этого процесса, рассказал президент Ассоциации участников технологических кружков Алексей Федосеев.

Беседовала Екатерина Баяндина специально для "Социального навигатора".

– Алексей, наступило удивительное время. Летние каникулы, школьники только что сдали ЕГЭ, но вместо того, чтобы отдыхать, две недели они анализируют космические снимки и проектируют нейроинтерфейсы. Причем это не локальный, а довольно распространенный пример. Что случилось с подростками?

– Дело не только в подростках, а в кризисе, который переживают школы, вузы и, конечно, те, кто в них учится. Процесс обучения строится так, что школьники и студенты должны молчать и слушать, максимум задать вопрос после окончания лекции, на который, возможно, ответят, а может быть и нет. На мероприятиях Кружкового движения – в частности, на факультете "Практики будущего" – мы стараемся создать пространство, где вузы работают вместе даже не со студентами, а с абитуриентами, вчерашними школьниками.

© Фото предоставлено пресс-службой Олимпиады Национальной технологической инициативы

Президент Ассоциации участников технологических кружков Алексей Федосеев

Пример: в рамках профиля "Умная энергетика" подростки учатся управлять энергосберегающими процессами. Обучаются расчетам, позволяющим радикально снизить объем энергии, понимают, как работает умный счетчик, энергосберегающие лампы и многое другое. Все эти знания можно использовать даже дома, но еще интереснее то, что они прямо тут могут оценить, насколько рационально или не рационально с точки зрения энергосберегающих процессов устроено пространство вуза, и обсудить это с его руководителями. Для вуза возможность такого диалога, где виден и уровень, и потенциал, и запрос абитуриента, очень важен.

– То есть вы создаете своего рода точку притяжения, где и подростки могут выбрать себе путь, и вузы могут увидеть будущего первокурсника и понять его реальные ожидания?

– Да, и мы видим, что в университетах происходят некоторые изменения в отношении к школьникам. Их уже не воспринимают как некоторое "сырье", которое поступает к ним на входе, а дальше его надо формировать от и до. В них видят как минимум людей, готовых задавать сложные вопросы, на которые нет известных ответов, как людей, готовых к активной деятельности, огромному количеству работы.

– Сейчас вообще любопытная тенденция. Вузы интересуются мнением школьников, в истории отечественной журналистики никогда не было времени, когда о школьниках писали бы столько, сколько пишут сейчас. Интерес к детям и подросткам невероятно высок. В чем вы видите главную причину этого явления?

– Мы наблюдаем первое поколение детей, которое выросло в слингах. Это совершенно другие дети, но в первую очередь у них совершенно другие родители. Изменения в поколении родителей оказывают огромное влияние на детей. Современные мамы и папы, очень многие, невероятно требовательны, они недовольны тем, что происходит в образовании, и используют все возможности, чтобы минимизировать влияние его недостатков. Они гораздо чаще встают на сторону ребенка, смотрят на мир с позиции его интересов.

Все это создало почву для развития новых форматов в образовании, в обществе в целом. Жесткая внешняя рамка, как это часто бывает, породила желание ее преодолеть и находить новые интересные решения. У этого явления есть не только плюсы – мы видим примеры невероятно инфантильных выпускников вузов. Но есть надежда на то, что сформируется устойчивое сообщество неформального образования.

– Инфантильность – очень интересная тема, особенно в этой связке. В рамках одного образовательного интенсива подростки собрали метеорологическую станцию, получили больше 30 космических снимков прямо тут. Сделана и с удовольствием съедена конфетка, но потом им предстоит вернуться в обычную школу, писать на доске мелом, решать задачники ЕГЭ, на первой работе им предложат менять картриджи и поливать цветы. Вы не опасаетесь того, что несовместимость таких интересных форматов с ближайшим будущих ваших участников сильно разочарует тех, кто привык находиться в специально созданных условиях, где им интересно?

– Мы очень много думаем над этим и стараемся соблюдать здоровый баланс. С одной стороны, участникам, безусловно, должно быть интересно, с другой – обязательно есть задачи, где им будет сложно, задачи, требующие рутины. Просто выучить, приложить усилия, время, чтобы понять. Каждый участник обязательно попадает в ситуацию, где он должен доделать, дожать. Если мы не проведем ребят через этот опыт, это будет наш провал. Но во все задачи обязательно зашито сочетание проектирования, креатива и сложной разработки, когда никто рядом не создает им интересный мир.

– Понятно, но многие приехали сюда из небольших городов. Те, кто поступил в вуз этим летом, искренне рады, что в ближайшие годы с городом их связывает только семья. Тем, кому предстоит вернуться в обычную школу после работы с нейроинтерфейсами и обработкой данных спутников, тяжелее. Что делать людям, которые живут там, где еще нет ничего подобного?

– Это действительно проблема. Сейчас в родительской и образовательной среде не принято хвалить достижения "цифры", но их нельзя не использовать. Житель практически любого маленького города может обучаться чему угодно благодаря технологиям. Иногда родители думают, что раз ребенок проводит много времени в интернете, значит, он замкнут. Очень часто это работает ровно наоборот. Ребенок ищет ту среду, в которой ему будет комфортно. То сообщество, где он не будет изгоем, потому что лучше всех в классе знает химию.

Есть физические площадки, где подросток может учиться работать с реальным оборудованием под руководством великолепных практиков. Об их существовании надо знать, надо отпускать туда детей, надо принять как данность, что они будут совершать ошибки, возвращаться оттуда без медалей и дипломов, и в чем-то это хорошо, потому что некоторые ошибки лучше совершить в юности. Глобально важно начать это все делать. К счастью, мы видим много примеров того, когда и родители, и дети пошли к этим точкам притяжения, а не поставили вокруг себя заборы.

– В этом году ряд тех, кто раньше был участником олимпиады Кружкового движения НТИ, приехал сюда уже в качестве преподавателя. Это, с одной стороны, радостно, а с другой – тревожно. Нет опасения, что получится сообщество людей, которые по кругу учат друг друга и не выходят в мир применения задач на практике?

– Я видел авторские школы, пространство которых было настолько ценным для их выпускников, что они действительно возвращались туда и не хотели уходить. Мы стараемся защитить наших участников от этого, сталкивая их с огромным количеством экспертов с принципиально разными точками зрения. Подросткам очень важно увидеть, что мы живем не в замкнутом, маленьком мирке, а в мире, где есть диаметрально противоположные позиции и мнения, есть другие люди и абсолютно иные ценности.

– Хорошо, давайте еще посмотрим на технологии глазами родителей. Например, с помощью анализа космических снимков можно отслеживать незаконные вырубки лесов, случаи браконьерства, огромное количество самых разных правонарушений. Это дико интересно, дает подростку редкую возможность почувствовать себя взрослым человеком, но это реальная, взрослая и не самая безопасная задача. Не все родители готовы к тому, что их дети будут ее решать.

– Безусловно, детей нельзя оставлять наедине с такой задачей. Но одни они с ней и не остаются. Есть защитные механизмы, подростки обязательно работают вместе со взрослыми наставниками и инженерами. Но 14–16 лет – это именно тот возраст, когда у людей еще есть энергия, время, они не обременены сложными проблемами в жизни, у них нет своих детей. Если мы упустим этот момент, они уйдут во взрослый мир, не получив счастья и праздника от ощущения, что решали и в какой-то степени получили решение очень сложной, реальной задачи, прорвались и доказали себе, что могут.

Я думаю, что если бы мы спросили у руководителей этого профиля, действительно состоявшихся экспертов, хотели бы они заниматься анализом космических снимков в подростковом возрасте, они бы ответили "да", несмотря на все сложности, с которыми столкнулись, когда начали заниматься этим уже во взрослом возрасте. Кроме того, это полезный опыт. К сожалению, многие люди, которые в 1990-е привыкли обитать и работать только в своем очень рафинированном мире, просто не выжили.

– Спрос на IT- специалистов за рубежом очень высок. Ваши олимпиадники и участники выучатся и уедут или останутся?

– Уехать можно по-разному. Например, в Китае ценность специалиста, который учился не только на родине, на порядок выше ценности человека, который пригодился только там, где родился. Но Китай может предложить им вернуться, обеспечить место работы. Вот и наша задача во многом заключается в том, чтобы выращивать места, создавать среду, где им захочется жить и работать. На примерах маленьких задач и решений давать понять, что возможности заниматься чем-то интересным и нужным существуют. У нас есть примеры наших наставников, которые эмигрировали, но приезжают и работают с нашими участниками, преподают.

Вот и мы в какой-то степени ниточка между детьми и вузами, где они будут учиться, ниточка между детьми и технологическими компаниями, которые будут принимать их на работу, ниточка между маленькими городами, откуда они приезжают, и миром. Пока эта ниточка не оборвалась.