Чем отличается современная школа от советской? Какие новые компетенции будет получать школьник через 10 лет? Обрадуется ли сегодняшний гимназист, увидев монетку на земле? На эти вопросы в преддверии Грибоедовского форума рассуждает в интервью РИА Новости директор гимназии №1529 им. А.С. Грибоедова Марина Соловьева.
‒ 21-22 апреля в гимназии пройдет Грибоедовский форум, организованный совместно с Российским движением школьников. Аналогов подобного мероприятия сегодня в стране нет. Как возникла идея его проведения?
‒ Став в 2000 году директором, я обнаружила, что гимназия, к сожалению, потеряла имя А.С. Грибоедова. Мы начали десятилетний путь возвращения ей имени великого соотечественника. Для этого был создан специальный проект Грибоедовские чтения, которые проходили в популярном тогда формате научно-практической конференции гуманитарной направленности. Многие годы к нам приезжали ребята из разных школ Москвы. Но наступил момент, когда формат устарел, из года в год стали появляться похожие проекты. Волевым решением мы прекратили проведение этой конференции.
‒ В рамках форума вы хотите создать многопрофильную детскую общественную приемную, которая будет решать актуальные вопросы школьников. Что, на ваш взгляд, их сейчас волнует больше всего?
‒ Вопросы повторяются из поколения в поколение: "отцы и дети", "что делать", "кто виноват", "почему я"… Детей волнует весь спектр проблем, существующих в мире: отношения учитель-ученик, семейные отношения, события, связанные со страной. Они внутри всего этого.
‒ Социальное направление детской приемной на форуме будет курировать уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович. В частности, речь пойдет о психологической поддержке детей. Как вы считаете, в школах нужны психологи? У вас в гимназии они прижились?
‒ В свое время мы поняли, что без помощи психологов не сможем двигаться вперед: ситуация в учительском и детском коллективах была очень не простая. Тогда совместно с Московским государственным психолого-педагогическим университетом (МГППУ), который возглавляет Виталий Рубцов, мы начали создавать модель психологической службы школ города Москвы. Кроме того, начали изучение отдельного курса психологии (автор Ирина Дубровина).
Сейчас наши дети очень погружены в психологическую тематику. Поверьте, если ребенок учится в душевном комфорте, тогда его движение в образовательном пространстве становится более эффективным и результативным. У нас работает психологическая служба, которой можно гордиться. Показательный момент: выпускница гимназии 2008 года закончила МГППУ и недавно вернулась в нашу школу работать в рамках психологической службы. В течение семи лет она была здесь ученицей, уже четвертый год работает педагогом-психологом. И я с нетерпением жду ее третью роль, когда она придет в гимназию как родитель.
‒ Советский ребенок ходил по магазинам, сдавал бутылки, стоял в очередях, знал цену каждой монетки. Но он совершенно не понимал, что такое бизнес, капитал и прочее. У современных детей другое осознание денег. Они живут в иной денежной системе, погружены в нее. На уроках обществознания изучают интересные направления, связанные с экономическими вопросами. Да, сейчас, может быть, многие московские школьники не поднимут 50 копеек с земли. Я даже склоняюсь к тому, что, скорее всего, никто не поднимет. Но они знают цену деньгам. Они понимают бюджет более глобально. Мы видели "кошелечек", а они видят целостную экономическую картину. Не берусь судить, хорошо это или плохо ‒ просто так есть.
‒ Ключевая цель форума – социализация ребят. Существует ли специфика социализации детей, живущих в одном из крупнейших мегаполисов мира? Какие задачи в этой связи ставит гимназия, которая находится в самом центре Москвы?
‒ Наши дети социализированы. Они живут в самом большом городе России в центре Москвы. Многие из них выезжают в разные страны. Они привыкли быстро адаптироваться, погружаться в среду, встраиваться в социум, в котором они оказались. Детям надо подчеркивать значение социума. Когда у родителей встает вопрос о выборе школы, я искренне им говорю: идти в школу надо не к "Мариванне", а в социум. Ребенок всегда будет впитывать его черты.
Какой социализации мы ждем? Мы хотим, чтобы в школе между собой дружили разные классы. Это нормальный посыл любого директора. Хотим, чтобы были дружны разные школы Москвы. Мы хотим дружить со школами из регионов. Наконец, мы хотим дружить со школами мира. Надеюсь, Грибоедовский форум пустит эту "волну" всеобщей школьной социализации. Гимназия уже давно занимается моделированием заседаний Организации Объединенных Наций. Мы каждый год принимаем участие в школьной ролевой игре "Модель ООН". Курирует это мероприятие выпускник нашей гимназии, а ныне атташе посольства в Тегеране Олег Рещиков.
‒ В одной из американских школ вы подсмотрели еще одну игру "Урок жизни": обычный школьный спортзал делится на зоны, где дети представляют себя либо слепыми, либо глухими, либо с ограниченными возможностями для передвижения – таким образом, они могут прочувствовать сложности, с которыми сталкиваются дети с ОВЗ. Как прошел этот урок инклюзии?
‒ Хорошо прошел. Показали детям, что мир не прост. Поняли все. Кстати, после этой игры, когда началось формирование образовательных комплексов, к нам присоединись две коррекционные школы, где учатся глухие и слабослышащие, слепые и слабовидящие дети. Теперь мы часто ходим друг к другу в гости. Завязалась дружба.
‒ Какова роль современного педагога в процессах социализации детей?
‒ Учитель – это не только "учитель-ученик" ‒ педагог, тьютор, наставник, но и "учитель-коллега", "учитель-родитель", "учитель-директор". У всех свои отношения. Главное, чтобы педагог был современным, всегда мог идти в ногу со временем, ведь он работает на будущее. Этот человек отправляет в будущее послание в виде своих учеников. И ученик в будущем должен обязательно превзойти своего учителя.
‒ Чем, на ваш взгляд, отличается современная школа от советской?
‒ Школа сегодняшнего дня дает две компетенции, которых практически не давала советская школа – компьютерная грамотность и знание иностранных языков. Я не могу ругать советскую школу. Я крайне ей благодарна за те компетенции, которые она дала – за прекрасную математику, за любовь к русскому языку и литературе, за то, что до сих пор могу поддержать любую историческую беседу, хотя и географ по образованию. Но, к сожалению, я не знаю ни одного иностранного языка. Открытость миру ‒ еще одна специфика сегодняшнего дня. Будучи выпускницей ленинградской школы, я четко знала, что никогда и никуда не поеду. Зачем было учить английский язык? А сейчас в профстандарте педагога прописано обязательное знание иностранного языка.
‒ Какие компетенции должна будет давать школа через 10-20 лет?
‒ Бренд гимназии обязывает обучать ребенка искусству жизни ‒ всему тому, с чем он может столкнуться в своей жизни. Несомненно, будем готовить его и к переменам на рынке труда: многие профессии уже ушли, еще часть уйдет в ближайшие годы.
Ребенок должен быть склонен к внутренней мобильности. Судите сами: двух иностранных языков сейчас уже мало. Когда задают вопрос, какой иностранный язык вы знаете, подразумевается, что английский язык знают все, а спрашивают про второй иностранный. Еще через несколько лет под этим вопросом будет подразумеваться третий язык, скорее всего, это будет уже не европейский, а восточный язык. Это диктует современный мир. Школа должна быть открыта миру. И я хочу растить детей для мира без границ.
