МОСКВА, 6 апр- РИА Новости. Чему и как должна учить современная школа особенных детей? Где заканчивается норма и начинается ОВЗ? Будет ли инклюзивное образование вытеснять коррекционные школы? В преддверии старта Московского международного салона образования, одной из главных тем которого станет инклюзивное образование в России, корреспондент РИА Новости Юлия Осипова побеседовала на эти темы с заместителем министра образования и науки Вениамином Кагановым.
– Вениамин Шаевич, 15-18 апреля во второй раз состоится Московский международный салон образования, на котором особое внимание планируется уделить вопросам инклюзивного образования. Связан ли этот акцент со вступлением в силу с 1 сентября 2016 года государственных стандартов образования школьников с ОВЗ и интеллектуальными нарушениями?
— Инклюзия – очень широкое понятие: дети с разными образовательными возможностями и потребностями обучаются вместе по одним программам в одной школе. Речь идет не только о детях с ограниченными возможностями здоровья, инвалидах. Сюда относятся и талантливые дети, которым тоже требуется особый подход для эффективного обучения, и молодые спортсмены, которые зачастую после сборов и соревнований сталкиваются с проблемой адаптации в классе, и дети с особыми условиями жизни. Мы должны обеспечить выполнение закона об образовании, который гласит: необучаемых детей не бывает – кто на что способен, тому его и надо обучить. Об этом мы и хотим заявить на образовательном салоне. Но это будут не просто слова. Они предполагают глубокую многоплановую подготовку (методическую, педагогическую, повышение квалификации кадров, создание оборудования и пр.) Мы должны гарантировать доступность и качество образования для всех без исключения.
- Да, но одно дело обеспечить доступность образования для здорового ребенка, и совсем другое – если у школьника есть определенные сложности со здоровьем. В процессе обучения это как-то будет учитываться?
— Госстандарты как раз направлены на то, чтобы обществу было понятно, какие требования предъявляются к содержанию образования разных детей, какой результат ожидается. То есть, если мы говорим, что мы обучаем всех без исключения, и на это направляются государственные ресурсы, тогда возникает вопрос: что будет итогом этого обучения? С обычными школьниками все понятно: итогом будет получение аттестата, поступление в вуз, дальнейшая карьера. А что будет итогом для ребенка с ОВЗ? Ответить на этот вопрос невозможно без регламентирующего документа. Если по федеральным образовательным стандартам общество уже практически договорилось, хотя иногда и спорит, то по инклюзивным аспектам оно никогда и не пыталось договориться. Оно просто молчало. Сейчас мы сделали первый шаг, утвердив госстандарты. Они проходят апробацию в 24 регионах на базе 115 школьных площадок, и уже с 1 сентября 2016 года документ должен вступить в силу на всей территории России для всех первоклассников.
— В первую очередь хотелось бы спросить, как сами родители детей с ОВЗ восприняли этот документ? Они, наконец, смогут вздохнуть спокойно?
— Родители детей с ОВЗ никогда спокойно не вздохнут – и никаким документом этого, к сожалению, не изменить. Но мы стремились максимально учесть их потребности, разрабатывая госстандарты в постоянном диалоге с родительскими ассоциациями, специалистами и экспертным сообществом. Были и есть разные модели школ. Есть школы коррекционные, считающие свою модель обучения единственно верной и подходящей для таких детей. Мы за сохранение этих школ, но в них тоже нужно обновлять содержание, показывать более высокий результат обучения. Есть школы инклюзивные, которые считают, что коррекционное замкнутое пространство не социализирует детей с ОВЗ.
Совместить эти модели в одном стандарте очень не просто, в этом смысле нам удалось сделать фактически невозможное, и стандарт может реализовываться как в коррекционной, так и в инклюзивной школе. Теперь нужно воплотить все это в жизнь. По факту мы ни в коем случае не отвергаем инклюзивным образованием коррекционное образование, не вытесняем коррекционные школы. Мы создаем условия и для того, и для другого. По закону только родитель вправе решать, куда ему отдавать своего ребенка. Задача же системы образования – предоставить разные варианты.
Правда, иногда сами родители не совсем верно оценивают возможности своего ребенка. В таком случае на помощь приходят специалисты, которые квалифицированно составляют индивидуальную образовательную траекторию для такого ребенка. В этих вопросах всегда нужно соблюдать баланс интересов. И стандарт предусматривает в обязательном порядке психолого-педагогическое сопровождение ребенка с ОВЗ, реализацию специальных коррекционных программ и курсов.
- По Вашим оценкам, сама школа готова к реализации госстандартов инклюзивного образования?
— Есть школы, которые полностью к этому готовы. Недавно я был во Владимире, где посетил лицей со спортивным уклоном. Из 800 учащихся этого лицея, 37 человек – дети с ограниченными возможностями по слуху. Школа не видит в этом никакой проблемы. Они даже не поняли суть моего вопроса: "как вы научились учиться вместе?". У них все отлажено. Слабослышащие дети оснащены приборами, которые позволяют считывать информацию. Для них проводятся дополнительные занятия, созданы все условия, чтобы, несмотря на проблемы со здоровьем, эти дети не выпадали из обычного образовательного процесса. Они не менее талантливые, чем их здоровые сверстники, показывают великолепные спортивные результаты, вместе с обычными ребятами делят призовые места на соревнованиях. Но когда мы говорим об инклюзивном образовании, мы предостерегаем все школы: убедитесь в вашей готовности, не торопитесь переходить на то, что вам еще, возможно, чуждо, к чему вы еще не совсем готовы.
Госстандарт пока разработан для начального образования, нам еще предстоит разработать специальные требования в стандарты для старшеклассников. На это есть время. Но многие родители спешат, приводят в старшие классы детей, которым нужны особые условия. С одной стороны мы тоже вынуждены торопиться, поскольку закон и потребности родителей и детей нас к этому подталкивают, но с другой стороны – чрезвычайно важно никому не навредить. Сейчас нас всех ждет переходный период: будет достаточно напряженная работа, направленная на то, чтобы совместить желания с возможностями. На федеральном уровне уже ведется масштабная подготовка педагогов, вырабатываются педагогические технологии, разрабатывается соответствующая литература. Мы создаем условия, чтобы такая подготовка велась и на уровне субъектов федерации. Мы признательны обществу, и особенно родителям детей с ОВЗ, за тот конструктивизм, с которым они продвигают решение проблем инклюзии.
- Многие школы жалуются на нехватку тьюторов и социальных психологов. Ведется ли какая-то работа в этом направлении?
— Издан стандарт. Стандарт, как документ, создает возможности и закладывает требования, но не решает сразу всех проблем. Они решаются поэтапно, в том числе, формированием необходимой нормативной базы. Уже разработан профессиональный стандарт педагога-психолога, начинается его апробация в регионах. До конца года будет уточнен профессиональный стандарт тьютора и разработан стандарт помощника (ассистента). Теперь мы должны разработать образовательные программы, решить, за какие деньги тьюторы и помощники (ассистенты) будут работать в школах, ведь это дополнительная финансовая нагрузка. Все эти вопросы находятся в стадии проработки.
- Проводится ли внутри школ разъяснительная работа по подготовке к инклюзии?
— Мы ведем постоянный диалог с региональными министрами образования. 20 тысяч российских педагогов сейчас проходят курсы повышения квалификации по вопросам инклюзивного образования. Все это направлено на то, чтобы идея инклюзии разносилась по школам. Однако рассчитывать на то, что это произойдет мгновенно, не приходится. Требуется ежедневная кропотливая работа на разных уровнях.
- Инклюзивное образование подразумевает дифференцированный подход и возможность вариативности программ с учетом состояния здоровья и индивидуальных особенностей детей. Насколько это технически возможно реализовать в учебном классе, где 30 учеников и 1 учитель?
— В каждом отдельном случае вопрос будет решаться индивидуально на уровне самих школ, но всегда с учетом того, что любая школа (коррекционная, инклюзивная или коррекционный класс на базе обычной школы) – место, где человек не просто живет, а чему-то учится и развивается. Государственный стандарт предусматривает вариативность: там не сказано "ребенок с таким зрением – идет налево, остальным – направо". Там определены общие требования. Предполагается, что под каждого ребенка разрабатывается индивидуальная программа обучения и его развития в рамках класса. А наполняемость классов уже определена СанПиНами – например, в инклюзивном классе на 25 детей может быть 2 ребенка с ОВЗ, а если их больше, то и общая наполняемость класса должна быть снижена.
— Сами школы будут как-то финансово заинтересованы в том, чтобы у них обучались дети с ОВЗ?
— Почти во всех регионах финансирование образования детей-инвалидов выше в два-три раза, чем финансирование по обычному нормативу, но это – не финансовый интерес, а компенсация дополнительных затрат на персонал, на специальные условия обучения.
Однако есть и такие регионы, которые пока не знают, как относиться к инклюзии образования. Я их не осуждаю. Достаточно сложно провести грань, где заканчивается норма и начинается ОВЗ. Но уже совершенно ясно, что сильные школы, предоставляющие качественное образование, должны уметь обучать всех, причем делать это не только с точки зрения обеспечения интересов конкретного ребенка с ОВЗ, но и с точки зрения воспитания других детей. Здоровые мальчики и девочки должны понимать, что есть и другие дети, которым, возможно, меньше повезло, но они также нуждаются в образовании, развитии и человеческой поддержке. Они вырастут. С ним надо дружить, работать вместе. Я думаю, что через некоторое время на первое место выйдет не желание увеличить финансовый норматив, а желание построить качественное образование в современных условиях, создать предпосылки для хорошей репутации.
- В европейских странах давно считается, что совместное обучение здоровых детей и детей с ОВЗ полезно с психологической точки зрения: здоровые дети становятся более дружелюбными и внимательными, а дети с ОВЗ – более социализированными. Как Вам кажется, наше общество думает так же?
— Недавно был финал "Горячего сердца" в Театре Российской Армии. На входе я увидел, как одного очень уважаемого мной человека на инвалидной коляске заносят в зал. Я спрашиваю: "помощь нужна?". Он говорит: "в данный момент – нет, но глобально – да". В нашей стране вся инфраструктура на протяжении десятилетий не учитывала интересы людей с другими потребностями. Общество не хотело расстраиваться, и долгое время делало вид, что их не замечает. И вот сейчас мы начинаем об этом говорить. Инклюзия не может произойти мгновенно. Нельзя сказать "завтра будет толерантность", и она наступит. На это нужно время. Уже сегодня люди на колясках и с явными признаками особенностей здоровья начали появляться на молодежных форумах, общественных мероприятиях. Государство глобально начало ставить задачу обеспечения им комфортных условий для жизни. Теперь нужно набраться терпения. Я уверен, что результаты будут радовать нас быстрее, чем мы можем того ожидать.
