Фразеологизмы важно изучать при знакомстве с чужой культурой и иностранным языком, поскольку они непосредственно передают культурные ценности каждого народа, считают филологи. Можно ли считать фразеологию искусством? Какие смыслы привносят фразеологизмы в речь человека? На эти и другие вопросы корреспонденту РИА Новости Анне Курской ответила ведущий научный сотрудник Института языкознания РАН, доктор филологических наук Мария Ковшова.
- Насколько фразеологизмы важны для скрепления единого языкового пространства русскоязычного населения, оказавшегося за пределами России?
— Сегодня на постсоветском пространстве сохранились универсальные, общие фразеологизмы, которые некогда широко транслировались по всей территории Советского Союза. Этот объем нашего общего не только языкового – фразеологического, но и культурного знания, который нельзя утрачивать с изменением социально-политических реалий, а нужно постоянно пополнять. Для этого важно изучать фразеологию разных народов, издавать словари, где будет не только объяснено значение фразеологизма, но и дан буквальный перевод его образа, чтобы мы могли видеть, как много у нас общего и как много особенного, самобытного, интересного.
Мы все – люди мира, и мы все очень похожи. Если мы на что-то смотрим по-разному, то в этом наше удивительное свойство, и это должно быть предметом интереса и познания друг друга. Фразеология – способ познания человека, того, как он видит мир, как относится к происходящему, того, какие ценности и какие правила для него существуют в мире. Эти ценности и правила и отражены в образах фразеологизмов.
- Поясните на примере, пожалуйста.
— Скажем, когда по-русски говорят "он сошел с ума", это показывает, как мы видим мир. Мы чувствуем, что сошли с той тверди, на которой стоим. Ум – это некое основание для нас. "Быть в своем уме", "быть в полном уме", "быть не в своем уме", "выйти из ума" – можно говорить о том, что мы находимся в некоем круге, который позволяет нам держаться внутри и быть на нем основанным. "Потерять ум", "лишиться ума", а также "пропить ум, мозги", "ума не стало" и т.д., — все время речь идет о каком-то нарушении, и это нарушение отмечается в языке; образы как бы предупреждают – как это неправильно, страшновато, опасно; тем важнее для всех нас "набраться ума", "дойти своим умом", "делать что-нибудь с умом", быть "ума палата" и т.д.
Давайте сравним это с фразеологизмами других культур на постсоветском пространстве. К примеру, узбекские фразеологизмы, связанные с темой неадекватного поведения, каких-то нарушений, звучат как "ум твой хрустнул", "съесть свой ум" и др. Образ другой, а категории все те же — утраты, лишения чего-то ценного. Тем самым, разные по образу, наши фразеологизмы едины в главном – в значимости интеллекта и в предупреждении: человек не должен терять ум.
Можно сказать, что этот обмен образами между нашими народами – обмен богатством, накопленным национальной культурой. Он позволяет делать фокус на том, что нас объединяет. Мы как бы говорим друг другу: "Мы очень похожи, мы все хотим быть счастливыми, мы все хотим радоваться, мы все относимся к интеллекту, к труду, к знанию как к важной части нашего существования".
- А есть ли примеры противоположных по смыслу, но близких по образу фразеологизмов?
— Скажем так: сферы человеческой жизни во многом универсальны, но при этом самобытны. Отсюда и близкие, казалось бы, образы — про труд, про одежду. Но и универсальные образы проявляют свою конфигурацию, да и смыслы у сходных по тематике фразеологизмов оказываются разные, поскольку за этими смыслами стоит свое, национальное отношение – к той же одежде, например. Я уже не говорю про то, какие разные сами наименования одежды, и особенно интересны в любом национальном костюме головные уборы.
Но вернемся к фразеологии. В русской культуре при встрече принято снимать головной убор. Есть и известные русские фразеологизмы с образами головных уборов: "шапками закидать", "прийти к шапочному разбору", "шапочное знакомство" и другие. Значения этих и других фразеологизмов, их происхождение и примеры употребления хорошо описаны в различных фразеологических словарях, например, в Большом фразеологическом словаре, изданном нашей "фразеологической командой" под руководством известного ученого Вероники Николаевны Телия в 2006 году.
У всех "шапочных" фразеологизмов свои значения, свои образы, но все они исходит из глубины национальной культуры, из того костюмного кода, который формировался веками в истории каждой нации. "Снимаю шляпу", — говорим мы, демонстрируя уважение к другому человеку. Возьмите замечательные татарские фразеологизмы о головном уборе, так или иначе тоже связанные с этикетом. Там фразеологизм "снимать шляпу" не зародился бы: уважение к другому человеку будет выказано именно в том, чтобы сидеть с ним вместе за одним столом непременно в шапках.
Надо сказать, что у татар тюбетейки и калфаки передавались по наследству от родителей к детям и были самым ценным подарком. Считалось, что в шапке хранится в сконцентрированном и сакрализованном виде мудрость и сила предыдущих поколений, поэтому шапки не снимали даже за столом. По представлениям татарского народа, в головном уборе копятся и сосредотачиваются все мысли ("шапка умнее головы"). Отсюда и возникновение замечательного фразеологизма "С шапкой посоветоваться".
Поэтому этикетное действие, принятое в русской культуре, может уважаться, но в татарской культуре и татарской фразеологии останется и будет сохраняться свое отношение, также идущее из глубины веков: человеку в торжественной ситуации следует оставаться в шапке.
И когда Даниил Хармс обвязывал свою голову полотенцем, "чтобы мысли не разбежались", это был ухваченный им из космоса образ сверхкультурного, художественного "вчувствования" в какие-то общие смыслы. Разные культуры начинают глубже и тоньше понимать друг друга, узнавая в образах фразеологизмах то различное, что вызывает огромный интерес, и то общечеловеческое, что так дорого всем.
- Не будет ли преувеличением, если мы назовем фразеологизм ключом к пониманию чужой культуры?
— Абсолютно верная метафора, спасибо! Фразеологизм – это не только ключ к пониманию, но и способ объединения людей. Он показывает желание человека показать свою самость и готовность ей поделиться.
Фразеологизмы очень искренние, и тем они и интересны, несмотря на то, что они нередко кажутся банальными и шаблонными. Мы достаем из кармана фразы, которые придумал народ, которые живут в системе языка готовыми, и вроде не сами мыслим и говорим, а только цитируем готовые текстики. Получается, что нам легко жить, говоря фразеологизмами: мол, "это не я говорю, это говорит русский народ". Да, но выбор-то из всего огромного количества фразеологизмов был твой. Это выбор образа, выбор оценки, которую несет фразеологизм, это выбор стиля.
Можно сказать, что людей было много — "яблоку негде упасть", а можно сравнить большое скопление людей с "сельдями в бочке" или "звездами на небе". Или про малое количество говоря, быстренько прокрутить в своем сознании и выбрать самый подходящий, например, самое распространенное и поэтому неинтересное: "кот наплакал". И ты стараешься выбрать поточнее, поэкспрессивнее: "с гулькин нос", "как украл", или наоборот, смягчаешь выражение с помощью образа "капля в море".
А "дамоклов меч", "драконовы меры", "открыть ящик Пандоры", "печать молчания"? Какая красота за этими античными образами, какая мощь. Или самобытные "молочные реки, кисельные берега", "звонить во все колокола", "носить воду решетом". Так и хочется открыть словарь и читать истории этих и других фразеологизмов.
Ты используешь фразеологизмы, думая, что спрятался за общим фондом языка, но самим выбором невольно раскрываешь свой вкус, свою натуру. Самим обращением к фразеологии определяешь свою культурную идентичность. Тем самым, фразеологизм раскрывает человека, располагает к экспрессивному, а значит искреннему общению, делает человека неспособным спрятаться, укрыться за фразеологизмами. Его "самость" обнаруживается в, казалось бы, всеми столько лет воспроизводимых знаках, почти истертых от постоянного употребления. Но которые возрождаются вновь и вновь.
И в трудную минуту фразеологизм поможет и спасет, потому что за ним стоит образ, оценка и установка культуры. За него можно уцепиться как за формулу успеха и счастья. Когда ты изучаешь чужой язык, то изучать фразеологию – это не просто овладевать их значением и формой употребления. Фразеологизмы позволяют овладевать сразу главным в ментальности и в культуре — моделью, схемой и стратегией — оценочной, поведенческой и эмоциональной.
- Насколько фразеологизмы усиливают сказанное?
— Фразеологией можно убеждать оппонентов, ей бывает трудно возразить, потому что она проверена веками. Даже афоризму легче возразить – он индивидуален, субъективен. Я скажу "чужими руками жар загребать", "подставлять ножку", и выражу этим свое негативное отношение к происходящему, и попробуй, возрази. Фразеологизм – это почти аргумент. За каждым фразеологизмом стоит сжатый, емкий текст – и не одного человека, а общей культуры. Фразеологизм – тяжелая штучка, произнесешь его – и весь текст вокруг него собирается. Я скажу: "Приход кого-то для меня кость в горле". И получится, что "приход кого-то" – как бы гарнир к основному блюду, к словам "кость в горле".
- Откуда берется этот вес у фразеологизма?
— Этот вес ему придают культурные смыслы. Фразеологизм и правда тяжелый. Более того, он чаще описывает негативные ситуации и потому "страдает", как и пословицы, от большого количества негативных по оценке единиц. Но, по пословице, "Что не болит, то и не плачет". Мы отмечаем фразеологией только больные места. По тем областям нашей жизни, на которые нацелены фразеологизмы, мы можем судить о том, что волнует русского человека и что у него болит. Фразеология делает своего рода предупреждения, дает прогнозы и ставит диагнозы. И, по-моему, даже лечит.
Поэтому, изучая иностранную фразеологию, мы во многом изучаем проблемные зоны чужой культуры. А изучая свою фразеологию – свои проблемные зоны. Их не скрыть: мы можем сколько угодно говорить, что у нас все хорошо, но если на определенную тему есть большой пласт фразеологизмов с негативной, предупреждающей об опасности семантикой, значит, здесь не все в порядке. В общем, через язык изучаешь страну, мир, человека со всеми его трудностями, достоинствами и недостатками, и как отдельную личность и как представителя своей культуры.
Надо осознавать, что фразеология — это некий "вход" в чужую и, повторяю, в свою культуру, они – сгущенный текст культуры, ее сгущенная мысль, сгущенный образ и сгущенные эмоции. В каждом фразеологизме – единица, за которой миллионы.
- Говорят, что настоящий литератор не использует фразеологизмы. Ими любят пользоваться литературные графоманы, которые не в силах создать свое и берут готовое…
— Пусть берут. Это готовое скажет больше, чем если бы они создавали свое. Насчет настоящих литераторов – это неправда, фразеологические словари всегда опирались на лучшие литературные образцы. Здесь и Достоевский с его бесконечным "с ума сойти", и Булгаков… Только фразеология органично вплетается в их произведения и не торчит гвоздём в ботинке, как в графоманских текстах.
- Можно ли назвать фразеологию искусством?
— Конечно. И подобно искусству, фразеология показывает мир не однобоко. Приведу в качестве примера фразеологизм "души не чаять". В обычном употреблении это значит "очень любить". Так может сказать бабушка о внуке, мать о детях. Но есть контексты, в которых этот фразеологизм употребляется по отношению к очень плохим людям. "Она души не чаяла в своем сукином сыне", — писал Алексей Николаевич Толстой.
О чем это говорит? Души не чаять, то есть любить сверх меры, слишком сильно, раствориться полностью бывает опасно: ведь мы так зависим от того, каким окажется человек, которого мы безгранично любим. "Безграничность" — это по-нашему. "Сузить бы надо", — как говорил Федор Михайлович. Полное растворение влечет за собой очень плохие последствия. Поэтому даже такое нетрадиционное, авторское употребление этого фразеологизма, показывает правильное, по сути, восприятие образа – непривычное, но более глубокое, свойственное художественному взгляду на мир, и при этом согласное с установками культуры насчет "безграничности".
Когда мы употребляем фразеологизм лишь по привычке, порой небрежно выхватывая первое, что придет на ум, то не замечаем, что выбираем мысль народную, национальную, а мыслей много, и нам нужно все-таки сделать выбор фразеологизма – и мысли, точки зрения. Во фразеологизме большая глубина, его можно изменять, развивать, создавать новые образы, и играть во фразеологические игры мы любим – и писатели, и журналисты, и все, чутко относящиеся к слову. Фразеологизм ведь не прокрустово ложе, которое тебе не дает двигаться, это координаты, в которых мы развиваемся. Это живая система, которая находится в развитии.
Фразеология важна, поскольку моделирует мировоззрение. И если ее изучать и уважать, как часть своей культуры, как часть чужой культуры, то знание о мире расширится, а речь человека станет более умной, странной по образу, но понятной по смыслу. Речь будет более правильной, тесно связанной с корнями культуры, и при этом живой и интересной.
