О том, что результаты ЕГЭ недопустимо брать за основу при оценке и качества образования в школах, и работы губернаторов, говорится не первый год. Однако разные рейтинги школ и регионального, и федерального уровня основаны на результатах ЕГЭ, ГИА и всероссийских олимпиад. Об опасности такого анализа рассуждает директор Центра социально-экономического развития школы Института образования НИУ ВШЭ Сергей Косарецкий.
— Сергей Геннадьевич, в чем недостатки рейтингов, ранжирующих школы на основании результатов ЕГЭ, ГИА и олимпиад?
— Эти инструменты изначально предназначены для оценки индивидуальных достижений, а не сравнения работы педагогов, школ, губернаторов. Возможно, в ситуации неразвитости системы оценки качества образования в нашей стране сложно избежать искушения использовать их для иных сравнений. Но результаты ЕГЭ и победы в олимпиадах заслуга не исключительно школы. Важен контингент учащихся, социально-экономические условия работы школы.
Данные мониторинга экономики образования показывают: дети экономически благополучных и образованных родителей преимущественно учатся в лицеях и гимназиях, и здесь — самые высокие результаты ЕГЭ и олимпиад. Этот же контингент гораздо чаще пользуется услугами репетиторов и учреждений дополнительного образования. Многие школы повышенного уровня отбирают учащихся при наборе. Некорректно и сопоставление школ из разных регионов в условиях значительной их дифференциации по качеству жизни и уровню социально-экономического развития.
Конечно, вклад школы и педагогов в достижения учащихся неоспорим, но мы не можем игнорировать то, что социальный и культурный капитал семей, их вовлеченность в образование детей — важные составляющие успехов.
Это следует обязательно учитывать, проводя сравнительные оценки школ, формируя рейтинги и продвигая их в публичном пространстве.
— Допустим, рейтинги не учитывают качество контингента, наличие отбора и прочее. Какой от этого может быть вред?
— Топ школ, представленный на федеральном уровне при поддержке Минобрнауки, воспринимается региональными и муниципальными властями как ориентир в проведении региональной политики. Можно отметить комментарии региональных министров: одни радуются, что вели правильную политику, и у них много школ попало в топ. Другие сокрушаются и обещают больше работать. Возможно, авторы этого не предполагали, но эффект налицо: запущено "соцсоревнование" регионов. А ресурсы в них ограничены. Есть серьезный риск, что они будут направлены перспективным в плане попадания в "топ" школам, а на те школы, от которых нельзя ожидать высоких результатов, перестанут вовсе обращать внимание. Следует напомнить, что приоритет поддержки лидеров доминировал в образовательной политике страны последние 20 лет: в рамках национального проекта "Образование" несколько лет осуществлялась солидная поддержка "лучших" из федерального и регионального бюджетов.
Сегодня исследования фиксируют растущую дифференциацию школ по контингенту, кадровому составу и материальным ресурсам — и, как следствие, по качеству подготовки. Об этом писал в одной из своих предвыборных статей президент России и отмечал, что школы, работающие в трудных условиях, должны получать специальную поддержку — и методическую, и кадровую, и финансовую.
Задача сокращения разрыва в качестве образования между лучшими и слабыми школами и меры по поддержке школ, работающих со сложным контингентом неблагополучных детей, предусмотрены в рамках Госпрограммы "Развитие образования". К сожалению, в 2013 году никаких действий в этом направлении не было. На этом фоне публикация федерального рейтинга школ стала еще одним сигналом для региональных властей: приоритеты не поменялись, нужно заботиться только о лидерах, соревноваться за места в топе, а отстающие никому не интересны.
— Какие факторы должны учитываться при составлении более объективного рейтинга школ?
— Есть специальные методики, позволяющие учесть при оценке и сопоставлении результатов особенности контингента, социальных условий функционирования школы. Школы группируются для сравнения в соответствии с такими характеристиками, как: уровень дохода семьи; уровень образования родителей, доля детей, для которых государственный язык страны не является родным; доля детей из неполных и неблагополучных семей. И сравнение проводится в рамках этих групп и является таким образом справедливым. Или используются специальные индексы, позволяющие увидеть связь между результатами роботы школ и контекстными факторами. Родителям информация о школе даётся с учётом социального контекста, управленцы могут посмотреть, где достигаются высокие результаты, несмотря на неблагополучие, а где, несмотря на наличие ресурсов, качество образования оставляет желать лучшего. У нас в Институте образования НИУ ВШЭ разработана и проходит апробацию в ряде регионов методика, основанная на данном подходе.
Подготовила Екатерина Рылько (НИУ ВШЭ), специально для РИА Новости
