Рейтинг@Mail.ru
"Когда школа в больнице": как в России обучают больных детей - РИА Новости, 24.07.2019
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
Шапка проекта Сольный навигитор
Социальный навигатор

"Когда школа в больнице": как в России обучают больных детей

Что такое госпитальная педагогика? Почему тяжело больным детям не рекомендуется прерывать обучение? Об этом и многом другом в интервью РИА Новости рассказала заведующая кафедрой факультета клинической и специальной психологии МГППУ Юлия Куртанова.
‒ В МГППУ открылась новая магистерская программа "Психолого-педагогическое сопровождение детей с хроническими соматическими заболеваниями". Какие это заболевания? И почему дети с такими заболеваниями нуждаются в особой педагогической помощи?
‒ Заболевания внутренних органов, хроническая почечная недостаточность, кардиологические заболевания и многие другие. Основные стажировочные площадки для наших студентов предоставляет проект "УчимЗнаем": это Национальный медицинский центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева, где лежат дети с лейкозами и другими онкологическими заболеваниями, Российская детская клиническая больница и Морозовская больница.
Заболевания у всех детей разные, но для нас важен не сам диагноз, а та ситуация, в которой оказался ребенок. Многие из них живут со своими болезнями всю жизнь; бывает, что длительное время находятся в стационаре. Например, в ожидании пересадки почки пациенты могут целый год жить в больнице. Между тем, многие из таких пациентов ‒ школьники. В стране необходимо готовить специалистов, которые могли бы не просто обучать детей, а делать это в условиях стационара, учитывая всю специфику обучения больных детей.
Врио ректора, председатель приемной комиссии Московского государственного психолого-педагогического университета (МГППУ) Аркадий Марголис
Профессии будущего в эпоху революции когнитивных наук
‒ Сколько детей нуждается в подобных специалистах? Это страшная цифра?
‒ Так и есть. Около 9 миллионов российских детей нуждаются в подобных специалистах. Во-первых, это все дети, которые лежат в стационарах. Во-вторых, эти дети, у которых после длительного лечения возникает проблема по реинтеграции их в социум. Многие больные дети не могут ходить в обычную школу, оказываются на домашнем обучении. К ним приходят обычные учителя, которые часто не понимают, как реагировать на капельницы, как контролировать утомляемость ребенка, как взаимодействовать с мамами.
‒ Вы согласны с тем, что для многих травмированных болезнью ребенка мам обучение стоит на самом последнем месте?
‒ В реальности же обучение играет колоссальную роль в процессе реабилитации. Дело не в том, сколько формул ребенок сможет выучить, а в том, что он будет находиться в среде сверстников, у него будет смысл продолжать жить. Как правило, мамы очень быстро начинают видеть пользу от обучения. Это та среда, которая привычна для детей. Одно дело, если ребенок лежит, лечится, не понимает, почему ему приходится страдать. Рядом с ним плачущая мама, которой тоже тяжело, но она в меру своих возможностей пытается его подбодрить… И совершенно другое дело, когда у ребенка появляется возможность заняться привычными видами дополнительного или основного образования. Для них обучение – приближение к здоровой жизни.
Недавно мы проводили исследование, в ходе которого выяснили, что у таких детей преобладает социальная мотивация обучения. Им хочется выходить за пределы своей палаты, общаться, учиться.
‒ Обычные педагоги без специального психологического образования не справляются с этой задачей?
‒ Безусловно, им очень сложно, часто бывают крайности: либо педагог начинает сильно жалеть ребенка, думая только о том, что его ученик болен, либо вообще игнорирует факт болезни. Здесь должна быть золотая середина: важно учитывать факт заболевания, но не впадать сочувствие, что всегда мешает рабочим взаимоотношениям.
Ректор Московского государственного психолого-педагогического университета Виталий Рубцов
Рубцов: хорошего педагога-психолога формирует практика
В магистерской программе предусмотрен медицинский блок? Или акцент все же сделан исключительно на педагогику и психологию?
‒ Конечно, нашим специалистам важно знать определенные медицинские механизмы. У них должна быть медицинская база. Например, они должны знать, что химиотерапия дает снижение когнитивных функций. Тогда это дает ответ на вопрос, почему ребенок отвлекается и не может запомнить элементарные вещи ‒ педагог должен учитывать влияние химического процесса, связанного с тяжелой интоксикацией организма. Но при этом, насколько важно такому педагогу знать всю историю болезни конкретного ребенка, вопрос остается открытым, потому что здесь есть опасность слишком углубиться в медицинскую часть, а педагогу это не надо.
‒ Не могли бы вы дать совет, как корректно вести себя обычному ребенку при коммуникации с ребенком, который серьезно болен?
‒ Здесь двоякая ситуация. У людей возникает много разных чувств: некоторых раздражает появление особенных детей, кто-то их боится, кто-то проявляет чрезмерную жалось. Мне как специалисту очень важно, чтобы таких детей воспринимали как обычных детей. Да, в отдельных случаях могут быть некоторые особенности при взаимодействии ‒ нельзя делать резких движений, не надо тянуть в подвижные игры. Но подойти и пообщаться всегда можно. Когда ты переключаешься на то, что это ‒ просто дети ‒ это просто ребенок девяти лет, это просто пятнадцатилетний подросток ‒ тогда все встает на свои места.
Этому нужно учить и детей, и взрослых. Кстати, дети более толерантно относятся к "инаковым", чем взрослые люди. Их отношение друг к другу совершенно непосредственное. Только через взрослых они начинают относиться особенным образом. Если воспитательница говорит "отойди, не трогай", дети начинают впитывать это отношение.
 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала