В самые тяжелые периоды летные экипажи эскадрильи 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка совершали по шесть-восемь боевых вылетов за ночь, и каждый раз у них были все шансы не вернуться на базу. На земле работы было не меньше: каждая девушка-вооруженец за ночь могла подвесить под крылья самолетов до 3 тонн бомб.

Руфа, как называли ее близкие, родилась в Пермском крае в 1921 году. Еще в детстве она научилась хорошо плавать, грести и управлять яхтой, которую построили в школьном кружке. В 1930 году она с семьей переехала в Москву. Девушка занималась в снайперской школе, где кроме винтовки научилась обращаться и с пулеметом. Сын Гашевой, генерал-майор в отставке Владимир Пляц, объясняет, что в то время увлечение стрелковым спортом было обычным делом. 

«Все действительно верили, что надо быть готовым к труду и обороне, и не имело значения, мальчик ты или девочка. Без значка ГТО на тебя смотрели как на изгоя. Да они все куда-то рвались, хоть на курсы медсестер, хоть снайперов. Заниматься военной подготовкой было обычным явлением», – рассказывает Владимир Пляц.

«Почему она так поступала, она и сама, вероятно, не смогла бы объяснить. Может быть, потому, что, как многие юноши и девушки предвоенного времени, была увлечена романтикой подвига. Ей нравились красивые, сильные духом люди. Вместе с тем она интуитивно чувствовала, что впереди ее ждут большие испытания», – пишет о подруге Кравцова.

В старших классах Руфина особенно заинтересовалась математикой и физикой и решила поступать на механико-математический факультет МГУ. Она успела окончить второй курс, когда началась война. В первых числах сентября она вместе с подругами пошла в военкомат и записалась добровольцем. Там им сообщили, что свяжутся, когда возникнет необходимость, поэтому Руфина, не дожидаясь ответа, пошла в ЦК комсомола, где набирали молодежь в авиационные части. Собеседование проводила легендарная летчица-штурман Марина Раскова, к тому времени совершившая перелет из Москвы на Дальний Восток; она одной из первых женщин в истории получила звание Героя Советского Союза.

«Когда Раскова объявила в прессе о наборе девушек в авиацию, тысячи девчонок пошли записываться, в том числе и моя матушка. В предвоенные годы вся страна следила за полетами Чкалова, Байдукова, Водопьянова, Папанина. Они были ярким примером, и Раскова тоже была на виду», – рассказывает Владимир Пляц.

На собеседовании Гашеву приписали к отряду вооруженцев. Руфа согласилась с радостью, хотя понятия не имела, кто они и чем занимаются. В ее дневниках есть такая запись: «Счастью моему не было предела, взяли! Я буду на фронте. Правда, не знаю кем, но буду делать, что скажут. Вечером была комиссия, которая определяла, кто кем будет. Меня этот вопрос почти не волновал, не хотелось только быть писарем».

Уже позже было решено обучить Гашеву на штурмана – в этой специальности особенно пригодились ее незаконченное образование на мехмате МГУ и острый ум. Владимир Пляц поясняет, что недостатка в добровольцах не было, но в полк стремились брать девушек, прошедших обучение в аэроклубах, или тех, кто до войны летал на самолетах гражданской авиации. И таких в эскадрилье было большинство.

«Страна вела борьбу не на жизнь, а на смерть, девушки хотели занять место рядом с мужчинами и внести свой вклад», – рассказывает военный историк, кандидат технических наук Дмитрий Хазанов.

Перед тем как отправиться на обучение в летную школу в Энгельсе, Руфине необходимо было объяснить семье, что она уходит на фронт. В то время ее мать находилась на лечении в санатории, отчим был в командировке, а за братьями следили родственники. Девушка написала матери около десятка писем и попросила тетю отправлять по одному раз в неделю. 

«Все стремились на фронт, хоть и знали, что через несколько дней их уже в земле сырой могут найти», – рассказывает сын Гашевой.

В летной школе девушки занимались по 10–12 часов в день. Кроме стандартных для летчиков предметов – аэродинамика, навигация, бомбометание, – в программе были стрельба из пистолета и пулемета и строевые занятия.

Поначалу эскадрилью в шутку называли «Дунькин полк» в честь командира полка Евдокии Бершанской. Позже, когда девушки начали успешно бомбить немецкие позиции, отношение к ним изменилось. Они летали на учебных самолетах У-2 (в народе такие называют кукурузниками), которые позже переименовали в По-2.

Эти самолеты были крайне медленны и небезопасны для экипажа, поэтому летать бомбить противника можно было только ночью, но они имели и преимущества. Начальник штаба полка Ирина Ракобольская вспоминала, что плоскости крыльев были покрыты перкалью (хлопчатобумажной тканью) и лаком.

«Пальцем ткнешь — будет дыра. Кабина открытая, никакой загородки от пуль. Без радиосвязи, прицелов, парашютов. На таких самолетах можно было только ночью летать. В конце 44-го нам дали парашюты, после того как над нашей территорией сгорели в самолете две наши летчицы. Но девочки были не очень рады парашютам», – рассказывала Ракобольская в одном из интервью.

Историк Дмитрий Хазанов изучил официальные документы Минобороны и пришел к выводу, что все экипажи самолетов периода Великой Отечественной войны были укомплектованы парашютами, пилоты и штурманы просто не брали их с собой, чтобы сэкономить место в очень тесных По-2. К тому же часто они летали на очень малой высоте, поэтому экипаж просто не успевал раскрыть парашют. Поначалу на самолетах вообще не было предусмотрено какое-либо вооружение, не было отсеков для бомб, поэтому тяжелые бомбы крепили к крыльям, а легкие штурман клал себе под ноги и руками сбрасывал на вражеские позиции. Позже, когда производство самолетов было поставлено на поток, около места штурмана был установлен авиационный пулемет, с его помощью можно было отстреливаться от преследователей.

На фронте Руфина познакомилась с будущим мужем, штурманом Михаилом Пляцем. Его полк базировался неподалеку от аэродрома, с которого совершали вылеты девушки.

Они наладили переписку, которую могли организовать только летчики – сбрасывали письма, пролетая над аэродромами друг друга.

В ночь на 1 мая 1943 года самолет пилота Ольги Санфировой и Руфины Гашевой был подбит. Только благодаря мастерству пилота им удалось выжить, ведь парашютов у экипажа еще не было, приходилось сажать поврежденный самолет в полной темноте в поле на вражеской территории. Им понадобилось три дня, чтобы вернуться к своим.

До 1944 года в немецкой армии не было истребителей, которые могли бы охотиться за По-2 по ночам, так как кукурузник развивал крайне небольшую скорость, а его двигатель работал очень тихо. Из-за этого немцы и прозвали летчиц полка «Ночными ведьмами». Но как только их замечали, на земле мгновенно включали прожекторы и искали самолет. Если он попадал в лучи прожекторов, немецкие зенитчики открывали огонь. Вернуться к своим в этом случае было очень непросто.

«Их сбивали достаточно редко, хотя и бывали случаи. Показатели выполнения задания на одну потерю достаточно высокие – около 600 боевых вылетов на один сбитый самолет. Тогда как в истребительной или штурмовой авиации, например под Сталинградом, приходилось в среднем 11 вылетов, после чего самолет погибал», – рассказывает Дмитрий Хазанов.

Однажды Санфировой и Гашевой поручили бомбить скопление немецких войск под Новороссийском, для этого решено было использовать контейнеры с горючей смесью вместо фугасных или осколочных бомб. Девушки-вооруженцы подвесили под крылья два больших деревянных контейнера, которые воспламенялись при ударе о землю.

Один из контейнеров Руфина успешно сбросила на врага. Она дернула рычаг сбрасывателя снова, но механизм заклинило, и второй контейнер остался на крыле. Садиться с таким грузом было смертельно опасно, ведь даже небольшая кочка на взлетно-посадочной полосе могла привести к возгоранию.

«У них под самолетом висела "бочка напалма", спастись было невозможно», – рассказывает Владимир Пляц.

Пилот специально бросала самолет вниз и резко поднимала вверх, но контейнер продолжал висеть. Тогда Руфина вылезла из кабины на крыло, легла и поползла до крепления груза, попыталась его раскачать. Этот смертельный трюк она выполняла на скорости около 120 километров в час, под обстрелом зенитных орудий. Прожекторы с земли давно поймали самолет, и их свет даже помогал ей. Санфирова с трудом удерживала самолет, так как на одном крыле был значительный перевес – к весу бомбы прибавился вес штурмана.

Руфина смогла открутить несколько болтов крепления, но отцепить контейнер не удавалось, и она медленно, из последних сил вернулась в кабину. В военной авиации никто никогда не выполнял такого маневра. На подлете они подали сигнал бедствия, чтобы во время посадки поблизости не оказалось людей. Санфирова посадила самолет мягко, контейнер продолжал висеть под крылом.

Во время боевых действий на Кубани Руфину Гашеву назначили штурманом эскадрильи, а значит, кроме ночных вылетов и дневных занятий ей нужно было обучать новобранцев. Она летала с пилотами, а на земле вела занятия для штурманов. Наталья Кравцова вспоминала, что Руфе нередко приходилось «вывозить» молодых летчиц. В такие дни она могла сделать до 10–12 вылетов за ночь.

В то время на Кубани у немцев появились ночные истребители – мессершмитты. Они ждали, когда прожектор «захватит» тихоходный По-2, подлетали и в упор расстреливали самолет. 1 августа 1943 года истребитель при помощи зенитной артиллерии с земли за раз сбил сразу четыре самолета «ночных ведьм». Погибли Анна Высоцкая, Галина Докутович, Евгения Крутова, Елена Саликова, Валентина Полунина, Глафира Каширина, Софья Рогова, Евгения Сухорукова. Девушкам было 20–22 года.

«Да, им было физически тяжело делать по пять-семь боевых вылетов каждую ночь. Но было тяжело и психологически, когда кто-то из боевых подруг погибал. Ранения не в счет», – рассказывает сын Гашевой.

Перенести смерть пилота и близкой подруги Ольги Санфировой, Лели, было особенно тяжело. 13 декабря 1944 года их самолет подбили над территорией, занятой противником. Тогда-то Руфина и использовала парашют, который раньше считала бесполезным грузом.

«После это маму отправили на месяц в санаторий, так как у нее случился нервный срыв. Они же практически всю войну летали вместе», – вспоминает сын Гашевой. Она всегда считала настоящими подругами только тех, с кем прошла годы войны.

15 октября 1945 года 46-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный полк был расформирован. На счету Руфины Гашевой было 848 боевых вылетов. Штурман пробовала поступить в военно-воздушную Академию им. Н.Е.Жуковского, но набор девушек к тому времени прекратили, поэтому Руфина окончила Военный институт иностранных языков. 

После этого она работала преподавательницей английского языка, а позже – редактором издательства Министерства обороны.

Руфина Гашева, по словам ее сына, в кругу семьи не любила вспоминать о войне.

Автор: Евгений Еремкин.