В Национальном исследовательском ядерном университете "МИФИ" прошла международная научная конференция "Коммуникации в мультикультурном обществе". Специальный гость мероприятия, профессор МГУ Зоя Прошина ответила на вопросы корреспондента РИА Новости Юлии Осиповой.
- На конференции "Коммуникации в мультикультурном обществе", которая прошла в НИЯУ МИФИ, Вы заявили о легитимности русского варианта английского языка. Каков же этот вариант?
— Сегодня многие россияне, которые изучают английский язык, утверждают, что они говорят на британском или американском языке. Но британский или американский варианты отражают лингвокультурную идентичность британцев и американцев, а не русских. Естественно, мы стремимся говорить почти так, как это делают носители языка. Однако отличия все равно остаются: мы отличаемся акцентом, выбором слов, а самое главное, мы отличаемся менталитетом. Наш менталитет отражается в синтаксисе. Мы читаем другие книги, мы говорим о своей культуре так, как сами считаем нужным, а не так, как нам диктуют британцы и американцы. А поскольку в основе любого варианта английского языка лежит лингвокультурная специфика, значит, русский вариант английского языка имеет полное право на существование.
- Да, но под этот вариант у нас нет своих языковых норм?
— Есть теория "трех кругов" Браджа Качру, американского лингвиста индийского происхождения. Внутренний круг – языковые варианты, которые давно используются в статусе первого языка в своей стране, у них — свои собственные варианты. Второй круг – постколониальные варианты: часть населения говорит на английском языке как на родном языке, а другая часть использует его как язык-посредник; здесь динамично происходит формирование новых норм. Мы же находимся в третьем, самом большом круге: английский у нас всегда изучался как иностранный с опорой на нормы первого круга.
Политика такого изучения предполагает, что мы должны опираться на культуру Британии и Америки, стремиться к первому кругу. Зачастую это приводит к парадоксам: у наших учащихся возникает пренебрежительное отношение к другим языковым вариантам, например, они совершенно не толерантны к акцентам, с которыми говорят индийцы.
Сейчас во всем мире понятие английского как иностранного начинает сменяться понятием английского как международного, предполагающего равенство всех вариантов и умение говорить о себе и своей культуре на собственном варианте языка.
В основе русского варианта английского языка лежит русская культура. Мы используем английский язык как орудие, как вторичное средство культурного самовыражения, но сохраняем самобытность. Если мы будем и дальше развивать эту концепцию, мы будем понятны иностранцам, которые хотят нас лучше узнать, и будем сами больше узнавать о мире.
- Как родной русский язык влияет на изучаемый английский?
— В русском языке — свободный порядок слов, и, говоря на английском, многие русские нередко выносят дополнение в начальную позицию, что нетипично в английском (Лето я провел в деревне. — The summer I spent in the village.) Но, с другой стороны, поскольку это типичное отклонение, свойственное речи многих образованных русских, оно становится отличительной языковой чертой русского варианта английского языка.
На уровне лексики русский язык тоже оказывает воздействие на международный английский, пополняя его новыми словами, обозначающими российские реалии (перестройка, гласность, спутник и другие слова вошли во все словари английского языка, включая Оксфордский).
- Языковая глобализация, связанная с английским языком, может иметь негативные последствия?
— Я много лет проработала в Дальневосточном университете, где на отделении востоковедения есть кафедра английского как иностранного. Вместо того чтобы учить студентов-японистов и китаистов, как на английском говорить о Японии и Китае, их заставляли досконально изучать строение парламента и судебной системы Британии. Зачем?
Негативные последствия возникают тогда, когда мы слишком увлекаемся английским языком и стоящей за ним культурой, пытаемся притянуть на себя чужое одеяло.
- Как донести эту мысль до преподавателей английского языка в российских школах и вузах?
— Мне кажется, процесс уже пошел. Российское министерство образования и науки, в отличие от зарубежных школ, всегда требовало включения отечественного компонента в образовательный процесс обучения иностранному языку.
Поначалу мы даже переусердствовали. Я недавно читала статью американского профессора Роланда Сассекса, который проанализировал советские учебники 40-х годов. Обучение английскому языку тогда велось явно с определенных идеологических позиций. Там даже рассматривалась внутрипартийная борьба Троцкого с Зиновьевым. Безобидная, казалось бы, тема погоды преподносилась с определенным подтекстом: "в Лондоне сыро, пасмурно и грязно — в Москве тепло, солнечно и ясно".
Сегодня, разумеется, нет и не может быть такого черно-белого изображения. Почти все учебники создаются международной командой экспертов с обязательным включением российских преподавателей. А значит, в учебниках непременно присутствуют темы о культуре России, достопримечательностях, знаменитых соотечественниках. Российские школьники уже готовы по-английски говорить на эти темы, они идеологически подкованы.
Вместе с тем, надо следить за тем, чтобы не было перекоса в сторону лишь Британии, Америки и России. Сегодня надо говорить на английском обо всем мире — о Китае, Европе, Африке — надо воспитывать интернациональное понимание картины мира.
- Должны ли преподаватели подстраивать процесс обучения языку под определенный внешнеполитический контекст?
— Здесь все зависит от уровня обучения. В школах, может быть, и не стоит этого делать, а вот студенты в вузах сами требуют обсуждения злободневных проблем. А значит, будем говорить и об исламе, и о китайско-российской дружбе, и о европейских мигрантах – без этого никак.
