Александра Демина, специально для проекта "Жизнь без преград"
Сотрудник благотворительного фонда "Волонтеры в помощь детям сиротам", куратор программы "Близкие люди", в число главных задач которой входит помощь семьям, в которых есть приемные дети с различными заболеваниями, Алена Синкевич рассказала, как просить помощи, есть ли справедливость и какой отбор проходят волонтеры.
- Какую помощь оказывает программа и кто такие эти "Близкие люди"?
— Мы, в основном, работаем с семьями, которые усыновили детей с различными заболеваниями. Помощь оказывают волонтеры фонда и все неравнодушные люди. Часто "особым детям" не хватает денег на лекарства. Тогда мы бросаем клич о помощи на их приобретение. Если не хватает средств на лечение или реабилитацию, просим людей пожертвовать деньги на эти нужды. Одним из принципов нашей программы является то, что мы сами не выискиваем случаи, где бы помочь.
- Семьи сами обращаются в фонд?
— Да, работаем только с семьями, которые сами обратились в фонд. Это бывает психологически трудно – не рваться помогать без просьбы со стороны семьи, когда нам кажется, что для ребенка делается недостаточно много. Многие ребята, с которыми мы сейчас работаем, были раньше в программе нашего фонда "Дети в беде". Она помогает сиротам в государственных учреждениях. Но пока ребенок там находится – фонд может помогать только в том, о чем просит детское учреждение. А вот если малыш в семье – можем о нем писать с разрешения его родителей и просить людей посодействовать в решении проблем. Но понимаем, что и в этой ситуации мы — лишь помощники и не претендуем на решающую роль, которая все равно принадлежит семье.
- Насколько россияне готовы просить о помощи?
— Вообще не готовы. Если же мы видим, что в семье не хватает средств на дополнительных учителей, но есть любовь – не будем вмешиваться. Просто не имеем какого-либо права ломать устои семьи. Тут, как и в медицине, действует одно правило – не навреди! Вообще, я считаю умение попросить о помощи — очень важным социальным навыком, который, к сожалению, атрофирован у многих россиян. А между тем, важно уметь жить среди людей и доверять им, отказавшись от понятия: "не верь, не бойся, не проси".
- Как тогда грамотно предложить поддержку?
— Естественно, подход везде индивидуальный. Но первая фраза может быть такой: "Мы очень высоко ценим, что вы делаете для ребенка, но можем сделать для вас еще что-то важное". Некоторые боятся, что за помощь придется платить, а другие — и вовсе думают, что все бесплатное значит низкого качества. Поэтому мы не давим на семьи. Если люди просто любят такого ребенка — этого, порой, достаточно.
- Можно ли поставить себя на место приемных родителей? Как понять, готовы ли вы к этому?
— Этого сделать не получится. Фраза — "Я бы на твоем месте…" — звучит фальшиво. Нельзя поставить себя на место другого человека. Всех усыновителей, безусловно, можно назвать героями. Да, это герои нашего времени, особые люди. Но к геройству нужно быть готовым. Нельзя также поставить себя на место человека, который отказался от ребенка. Чаще всего, эти люди – жертвы обстоятельств. А они всегда и у всех разные. Нельзя сравнивать разных людей и разные судьбы.
- Хорошо, тогда так, вы бы сами смогли усыновить ребенка?
— Смогла бы. Возможно, этот шаг был бы безответственным. Так уж получилось, что мой муж против этого, но однажды я готова была взять ребенка против воли мужа и даже развестись. За все 20 лет моей деятельности был один такой случай. Тогда просто чувствовала, что не могла оставить того ребенка в детском учреждении. Но нашлись люди, которые взяли его в семью. И, к счастью, все у них сложилось. Я же просто продолжила заниматься благотворительностью.
- А в каких случаях усыновление считается неудачным?
— Вы знаете, в России вариантов масса. Часто так бывает, что многие семьи оказываются не готовыми воспитывать "сложного ребенка", потому что системы здравоохранения и образования несовершенны, и люди не получают должной поддержки от государства. На западе все обстоит иначе. По американской статистике, семьи усыновителей считают усыновление неудачным, только если ребенок так и не смог полюбить родителей.
- Как помочь таким детям научиться любить и вообще возможно ли это?
— Возможно! Особенно радует, что в России начали выпускать специалистов по адаптационной терапии. Это отдельная отрасль медицины. Таких специалистов готовят сейчас в Петербурге. Кроме того, очень важны занятия с психологами и психотерапевтами, которые позволяют преодолеть многие проблемы адаптации в семье ребенка-сироты. И, например, в рамках программы "Близкие люди" семьи как раз и получают такую бесплатную помощь.
- Когда и как вы начали заниматься благотворительностью?
— Впервые я начала заниматься этим делом в 90-е годы. Работала педагогом, и через меня "проходило" большое количество людей. Даже не было понятия рабочее или не рабочее время, его и сейчас нет. Помогать приходилось всегда. Тогда это были иностранные усыновления. Я просто не могла пройти мимо. По моему мнению, важно быть полезным, мне всегда нравилось тратить на это жизнь.
- Вы бы могли назвать себя борцом с несправедливостью?
— Я твердо знаю, что жизнь устроена несправедливо. Идея справедливости – искусственная. Примерно также обстоит дело и со смыслом жизни. Если человека спросить, чешется ли у него во сне третья нога, вопрос выведет его из равновесия. Вот и справедливость – это та самая третья нога. И поэтому бессмысленно сетовать на ее отсутствие. Важно не рассуждать, а действовать. Если кому-то стало лучше – и мне легче. Поэтому, можно сказать, это не альтруизм.
- Какой отбор проходят волонтеры? Есть ли среди них настоящие борцы?
— Это уже решать не мне. Все волонтеры проходят через психологов: обязательны собеседование и тестирование. И далеко не всех допускают к детям и к усыновителям. Некоторым рекомендуют работу с документами, а не с людьми. Но фонду важна любая помощь. На западе для волонтеров выпускают специальные брошюры. Там четко прописаны фразы, которые нельзя употреблять. К примеру, выражение — "я знаю, что ты чувствуешь" — табу. Нельзя прочувствовать за другого человека ни радость, ни боль.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
