Мне передают две тяжелые сумки с медицинским оборудованием. У врача и сестры тоже заняты руки. Все необходимое для транспортировки и поддержания состояния ребенка детская бригада санавиации берет с собой. Нужно оперативно собраться и доехать до небольшого аэропорта, находящегося за городом.
Вызов поступил из Котласа – по прямой до него чуть больше 470 километров. Врач и сестра летят за пациентами сразу после дежурства в больнице, поэтому заполняют документы и устраиваются в креслах отдыхать. Бригада в течение суток будет летать столько, сколько будет вызовов.
В салоне самолета Л-410 расположен топливный бак, семь сидений для пассажиров – и никаких приспособлений для перевозки больных. Недавно регион купил специализированный вертолет Ми-8 МТВ-1 с медицинским модулем, детская бригада летала на нем пока несколько раз. До этого парк 2-го Архангельского объединенного авиаотряда не обновлялся 26 лет.
Восемь лет назад из того же Котласа эвакуировали девочку с серьезными ожогами, тогда, по рассказу матери, на девочке загорелось синтетическое одеяло, которое частично упало на обогреватель. Позже, уже в Москве, на консультации у психолога ребенок озвучит совсем другую версию. И история окажется криминальной: отчим ее изнасиловал, закрыл одеялом и поджег. У девочки сгорели ноги, ягодицы, половые органы, кожа на руках, спине и груди.
Я очень хорошо помню эту эвакуацию и белокурую девочку, завернутую в одеяла. Через четыре года будет эвакуация Егора, который, оставшись без присмотра, выпил уксусную эссенцию. И его дядя, который не найдет в себе сил зайти в реанимацию.
По словам Волыхина, на сегодня социальный фактор – одна из причин, почему дети оказываются в таких состояниях.
«Мать пьет, деньги у нее есть на алкоголь, а дочь кормит манной кашей, сваренной на воде. Ребенок уже был прооперирован. Постоянно попадает в районную больницу. Некоторых детей мы вывозим несколько раз из-за подобного отношения родителей», – рассказывает Игорь Волыхин, заведующий Областным детским реанимационно-консультативный центром.
Мы разговариваем в ординаторской, а за стеной, в отделении детской реанимации, спасают 16-летнего подростка – незавершенная попытка суицида.
«Дети поступают с тяжелыми отравлениями всем, что находят дома или на улице. Это могут быть бабушкины таблетки от повышенного давления, противозачаточные средства, удобрения, бытовая химия. И это тоже социальный фактор – за детьми недосмотрели, – считает Волыхин. – Я не говорю о спайсах, алкоголе. Через день-два к нам привозят подростков с тяжелым алкогольным отравлением. Хорошо, если это лето и подросток не получил обморожения».
В 2015 и 2016 годах детская бригада санавиации вылетала по 145 раз, в 2014-м – 181.
Количество вылетов удалось сократить в том числе и за счет круглосуточного консультирования и поддержки врачей в области.
Службы санавиации и консультативные центры в России организованы по-разному. Не везде необходимо авиаобеспечение, на вызов медики могут выехать на машине. В Архангельской области, территория которой более 580 тысяч квадратных километров, без авиации не обойтись.
До Котласа мы летим полтора часа, прямо с летного поля бригаду забирает машина скорой помощи. Зимой ситуация усложняется, и в основном используется вертолет.
«Вертолет сел, а потом нужно идти по снегу со всем оборудованием, машина подъехать не может. А если рейс на Ан-2, то, пока мы ездим за ребенком, он накатывает себе колею, чтобы потом взлететь. На борту на всякий случай есть лыжи, чтобы добраться по глубокому снегу до дороги», – рассказывает Игорь Волыхин.
Иногда дороги похожи на трассу для соревнований внедорожников, и в таких условиях мы возим пациентов.
«В Приморских деревнях нас забирает квадроцикл или снегоход с санями-волокушами», – добавляет Игорь.
Практически везде есть площадки для вертолета. На самолетах круглогодично можно сесть только в четырех населенных пунктах. Был случай, когда вызов поступил с маяка на побережье Баренцева моря, эвакуировать пришлось не только ребенка, но и всю семью. Часто детская бригада летит за одним пациентом, а забирает еще нескольких.
Вылет обратно в Архангельск через полчаса – две Ольги, врач и медсестра, быстро обедают перед отъездом.
«Подростковые самоубийства, алкоголизм – вот с чем приходится работать. Один раз забирали девчонку, спрашиваем: много выпила? стакан? А она, не стесняясь, отвечает – упаковку».
Сегодня бригада забирает двух детей: один поедет вместе с мамой, а второй, недоношенный новорожденный, – только в сопровождении врача и медсестры.
«Так, что за унылый вид? Мы же с вами договорились, что ребенку важно, чтобы вы были сильной», – Ольга Савельева, врач реаниматолог-анестезиолог, из-под маски смотрит на мать мальчика.
В это время ребенка заворачивают в теплые одеяла и покрывало из фольги, такие обычно используют спасатели, подкладывают грелки с горячей водой, устанавливают датчики оборудования.
«Мы не используем транспортный кувез в наших северных условиях. Действительность такова, что салон самолета или вертолета не приспособлен для его эксплуатации, – рассказывает Волыхин. – Поэтому мы делаем все возможное и без него – иногда и своими куртками дополнительно закрываем специальный транспортный мешок с ребенком, держим его на руках».
Есть ситуации, когда пациента нельзя транспортировать с помощью авиации или погодные условия неподходящие: шторм, снегопад, грозовой фронт, поэтому используются машины.
«Бывают очень тяжелые случаи, когда ребенок нетранспортабелен. И тогда врачам на месте нужно продержаться сутки-двое. В том случае, когда консультации недостаточно, мы летим, зная, что эвакуировать пациента не сможем. Бывает, что на месте работает один врач, его некому заменить, и тогда он сутками дежурит около ребенка», – поясняет Волыхин.
Ольга Савельева летает с санавиацией около пяти месяцев. Любой врач может отказаться от этой нагрузки. И такое решение понять можно, каждый вылет – это стресс. Сам Игорь Волыхин работает в профессии уже 33 года, из них 23 летает врачом-реаниматологом санавиации.
«Если погода плохая, очень тяжело лететь. О себе в полете не думаешь – главное, пациента довезти, все мысли о нем. С каждым ребенком я обычно «договариваюсь»: не переживай, долетим, мы рядом, – говорит Волыхин. – К нам приезжали коллеги из Германии, которые тоже занимаются медицинской эвакуацией больных. Они спрашивали о нашей работе. И не всегда им были понятны наши условия транспортировки и наша, так сказать, самоотверженность».
Врачи остальных отделений называют бригады санавиации «летунами».
Из детской реанимации сейчас летают пять врачей и четыре медсестры. Пока бригада находится в воздухе на пути к пациентам, Игорь Волыхин поддерживает и консультирует врачей из Архангельска, 24 часа в сутки, семь дней в неделю.
