Кравченко: закон о дистанционной работе защитит право на отдых

Летом 2020 года в Государственную Думу был внесен законопроект об удаленке. Парламентарии считают, что документ может быть принят уже в ноябре. О том, насколько полезен этот закон, а также о нарушении прав работников во время пандемии и возможности перехода России на четырехдневную рабочую неделю, корреспонденту РИА Новости рассказал президент общероссийского объединения профсоюзов "Конфедерация труда России", глава комиссии СПЧ по трудовым и пенсионным правам Борис Кравченко.

– Борис Евгеньевич, в период пандемии остро встал вопрос о регулировании работы сотрудников на удаленке. В первом чтении Госдума РФ приняла законопроект о регламентации этого вида деятельности. Вы принимали участие в работе над этой инициативой. Как в целом вы оцениваете этот закон?

– На наш взгляд, закон своевременный. Он уточняет ряд моментов, которые возникли именно в период удаленной работы во время пандемии.

Нельзя сказать, что вопросы дистанционной работы не были урегулированы в действующем Трудовом кодексе. Тем не менее с июня велась работа над этой инициативой. Нам даже кажется, что динамика принятия законопроекта могла бы быть поактивнее. Закон мог бы быть принять быстрее, потому что он очень востребован.

Наш анализ законопроекта говорит о том, что целый ряд новых норм может быть оценен положительно. Так, мы поддерживаем содержащееся в законопроекте предложение убрать из статьи 312.5 Трудового кодекса норму, позволяющую указывать дополнительные основания для увольнения дистанционного работника в самом трудовом договоре. Это очевидно дискриминационная норма по отношению к работникам, позволяющая работодателям придумывать бесконечное множество оснований для увольнения. Если законопроект будет принят в нынешнем виде, то уволить дистанционного работника можно будет только на общих основаниях, предусмотренных Трудовым кодексом.

Очень важным является то, что законопроект защищает право работника находится офлайн во время дистанционной работы, когда согласованный график между работодателем и работником не предполагает его нахождения на рабочем месте. В принципе согласование такого графика и является смыслом этого закона.

Мы считаем, что порядок нахождения на дистанционной работе должен оформляться отдельным соглашением к Трудовому договору. А если речь идет о том, что работодатель создает локальный нормативный акт, то он должен быть согласован с действующим на предприятии профсоюзом.

Если порядок взаимодействия не был согласован сторонами трудового договора о дистанционной работе либо работник не был ознакомлен с локальным правовым актом, то он не может привлекаться к отвесности, если работодатель обратился к нему в несогласованное время и не застал его на работе (был выключен телефон, компьютер). Мне кажется, что это достаточно важное положение для защиты интересов работников, которые вынужденно оказались в дистанционном режиме.

Законопроектом – и это очень важно – предусматривается защита времени отдыха работника. В честности, предусматривается введение новой статьи, где говорится о том, что работник имеет право на неприкосновенность во время отдыха. Указанной статьей вводится обязанность работодателя при заключении трудового договора ознакомить работника с порядком взаимодействия работодателя с работником в период времени отдыха. Помимо этого порядка взаимодействия статьей вводится закрытый перечень оснований для взаимодействия работника и работодателя в период времени отдыха работника.

Стоит также отметить, что законопроект учитывает возможность сверхурочной работы для дистанционных работников, которая должна оплачиваться в порядке, установленном Трудовым кодексом. Соответствующие нормы вводятся в виде поправки в статью 312.4 Трудового кодекса и в предлагаемой к введению новой статье 312.8.

– Какие еще изменения нужны в Трудовой кодекс в связи со сложившейся ситуацией?

– Каких-то еще изменений в Трудовой кодекс, на наш взгляд, не требуется. Я имею в виду, не требуется в связи с пандемией. Но как профсоюзное объединение мы, безусловно, считаем, что трудовое законодательство нуждается в изменении, в частности в части расширения прав профсоюзов.

Весной, на фоне начинающейся эпидемии, в правительстве и объединениях работодателей возникла идея отказаться на время от обычного регулирования трудовых отношений, основанного на социальном диалоге, приостановить в чрезвычайном порядке несколько важных для работников положений действующего трудового законодательства. Так, например, планировалось упростить для работодателей порядок изменения условий трудового договора. Нам тогда с большим трудом удалось остановить эти инициативы, используя механизмы Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений.

Трудовое законодательство, безусловно, нуждается в расширение прав профсоюзов. Действующие законодательные нормы, касающиеся деятельности профсоюзов, архаичны, они предписывают профсоюзам формы существования и оргструктуры для взаимодействия с работодателем.

Так, профсоюз как организация не может прямо действовать на предприятии, где закон обязательно требует создавать первички. И мы часто видим, как работодатели сами создают такие организации с целью не пустить или не дать нормально работать на предприятии настоящему профсоюзу. Сохраняются законодательные препоны для создания и развития профсоюзных организаций на национальном уровне.

Мы также продолжаем говорить, что действующее законодательство содержит фактически запретительную процедуру проведения забастовок. Это лишает работников законного и действенного инструмента в отстаивании своих трудовых прав и социально-экономических интересов.

– Очевидно, что роль профсоюзов увеличилась во время пандемии. Некоторые работодатели, пользуясь обстановкой, незаконно увольняют сотрудников, снижают зарплату, увеличивают рабочий день и так далее. С какими нарушениями прав, на ваш взгляд, наиболее часто сталкиваются люди в последние месяцы?

– В марте мы совместно с Советом по правам человека при президенте запустили горячую линию, куда работники могли обратиться за поддержкой при восстановлении своих прав. Только весной на горячую линию обратилось несколько тысяч наемных работников. Мы многим из них помогли, хотя приходилось действовать с колес, в условиях незнакомой нам ситуации. Мы наработали некоторую статистку, которая весной была наиболее актуальная, сейчас, на мой взгляд, острота эта уходит.

Наиболее типичные и повторяющиеся нарушения – это массовые увольнения под разным предлогом, попытки отправить работников в неоплачиваемые отпуска, снижение заработной платы.

Кроме того, мы весной отмечали большое количество нарушений, которые были связаны с отказом работодателей оплачивать установленные на федеральном уровне нерабочие дни.

Как самостоятельный блок можно выделить нарушение прав медицинских работников, в частности связанных с дополнительными выплатами.

Как известно, по поручению президента были приняты постановления правительства о доплатах за работу с COVID-19. Речь идет о постановлениях №415 и 484. Постановлением №484 устанавливалась доплата за работу с коронавирусом врачам – 80 тысяч рублей в месяц, среднему медицинскому персоналу – 50 тысяч рублей в месяц, младшему медицинскому персоналу – 25 тысяч рублей в месяц. Серьезные доплаты устанавливались и для бригад скорой помощи.

Затем в регионах придумали хитрые положения, исходящие из поминутного расчета работы медиков с подтвержденными коронавирусными больными, так что в результате никто этих денег не увидел. Вместо 80 тысяч рублей врачам часто начисляли по несколько сотен рублей. Профсоюз "Действие", являющийся членской организацией КТР, сразу начал вести борьбу с подобными расчетами и требовал оплаты полной суммы за сам факт работы с коронавирусными больными. В результате часть требований профсоюза была выполнена, система оплаты были изменена и медики стали получать полную сумму за сам факт работы с коронавирусными больными. В результате борьбы профсоюза удалось также расширить круг получателей выплат, включив в него водителей скорой помощи, работающих по аутсорсингу, то есть формально числящихся в других, немедицинских организациях.

Сейчас с 1 ноября постановления 415 и 484 отменены, вместо них постановлением №1762 вводится некая "социальная выплата", к которой у профсоюзов уже есть много вопросов.

Много вопросов было и остается с переходом на дистанционную работу, особенно это касается учителей и преподавателей вузов. В результате удаленки увеличивается нагрузка, работники обычно вынуждены использовать собственное оборудование, за что работодатель обязан доплачивать. Наши профсоюзы в сфере образования сейчас решают эти вопросы.

– Что грозит работодателям за такие нарушения?

– Ответственность работодателя, на взгляд профсоюзов, и до пандемии, и сейчас всегда была достаточно условной. Есть целый ряд статей Кодекса об административных правонарушениях, которые могли бы применяться к работодателю. Например, в КоАП есть статья, предусматривающая общую ответственность за нарушение трудового законодательства. Но размер штрафов по этой статье является критически низким, и вряд ли он способен остановить работодателя от нарушений.

Более серьезная ответственность предусмотрена за нарушение требований охраны труда. Уголовная ответственность может наступить за невыплату заработной платы свыше двух месяцев или частичную невыплату свыше трех месяцев. Но в этом случае должен быть доказан корыстный мотив руководителя. Но наш опыт показывает, что эти статьи не работают в той мере, в какой они могли бы работать.

Если говорить об ответственности работодателя, то в ряде случаев скорректировать его позицию удается угрозой реальных коллективных действий на предприятии. Но в условиях пандемии, когда работники не консолидированы в рамках одного предприятия, профсоюзам сложно прибегнуть к такой мере воздействия.

– По сути, рычагов давления на работодателя, который нарушает закон, не очень много?

– Если на предприятии нет нормально действующего консолидированного профсоюза, то фактически этих рычагов нет. Можно пожаловаться в Рострудинспекцию, но вряд ли можно ждать немедленной проверки со стороны органов инспекции по труду. Ответственность, которую понесет работодатель за нарушение установленного законодательства, настолько мала, что работодателю выгоднее нарушить, а потом заплатить штраф.

– Вы уже перечислили несколько органов, куда можно обратиться работнику в случае нарушения его прав. Какая жалоба будет наиболее эффективной, куда следует обращаться в первую очередь?

– Лучше, конечно, не жаловаться, а принимать активное участие в деятельности профсоюза, который есть на предприятии, или создать этот профсоюз, если его нет, потому что это единственный законный орган коллективной защиты трудовых интересов работников.

Кроме профсоюза есть еще государственные органы, куда следует обращаться для защиты своих прав. Это и Государственная инспекция труда, и прокуратура, и местные органы власти.

– Любой сотрудник может организовать профсоюз на предприятии?

– Да. Достаточно трех человек чтобы образовать организацию, найти в Конфедерации труда России соответствующий отраслевой профсоюз, который поможет и с легализацией, и с консолидацией людей, и в переговорах с работодателем.

– В завершение хотелось бы обсудить с вами одну инициативу, которая вызвала большой интерес и широкие обсуждения. Я имею в виду переход на четырехдневную рабочую неделю. Как вы оцениваете реальность и перспективность такого графика для россиян?

– Сокращение рабочего времени без снижения заработной платы и с сохранением рабочих мест в полном объеме – такая идея, безусловно, может только приветствоваться профсоюзами. Я как профсоюзный лидер уверен, что рано или поздно сокращение рабочего времени в виде одного дня произойдет. Но для этого нужны многолетние усилия множества органов по созданию базы для такого решения. Для этого нужны и изменения в действующем законодательстве, и расширение прав профсоюзов.

По нашим оценкам, для России о таком решении можно будет говорить через несколько десятилетий. Сегодня, если опираться на данные ВЦИОМа, можно говорить о том, что российские работники не очень верят в то, что такой переход возможен без потерь для них. По данным ВЦИОМа, 48% респондентов выступают против перехода на четырехдневную рабочую неделю, опасаясь существенного снижения заработной платы. Исходя из того же опроса и работодатели не очень верят, что такая мера возможна.

Мы, наоборот, видим, что наемные работники сегодня повсеместно сталкиваются с переработками. В настоящий момент ситуация такова, что мы должны бороться за старое завоевание профсоюзного движения в виде восьмичасового рабочего дня, оплачиваемого и гарантированного. Особенно это касается таких отраслей, как строительство и торговля, где в большом количестве используется труд мигрантов. А сокращение рабочей недели на один день – это дело далекого будущего. Может быть, не такого далекого, но точно не ближайшего.