Инцидент с задержанием в московском дворе 22-летнего инвалида с аутизмом показал, насколько общество далеко от понятия «тотальная толерантность». Прохожие, напомним, испугались, что Павел Васильев во время прогулки громко кричит, и вызвали полицейских. А те, не разобравшись, надели на молодого человека наручники и отвезли в отделение. Правоохранители утверждают: они действовали по инструкции. Васильев якобы бросил в них велосипед, а при попытке задержания оказал сопротивление.
Однако при взаимодействии с такими людьми стандартные инструкции не подходят. Из-за гиперчувствительности любое прикосновение они воспринимают как удар, а крик для них сродни взрыву. Особенные люди жалуются, что их зачастую по ошибке забирают в полицию, а иногда даже тестируют на наркотики. Как вести себя с «людьми дождя», чтобы не причинить им боль, — в материале РИА Новости.
Тимуру Штроману 19 лет. С виду он вполне обычный молодой человек: ростом под два метра, носит 50-й размер одежды. Но когда у Тимура хорошее настроение, он может громко затянуть детскую песенку. Или побежать по улице вприпрыжку.
В пять лет Штроману поставили диагноз «атипичный аутизм». Сейчас он один из немногих официально трудоустроенных в России людей с этим типом расстройства аутистического спектра и с 2015 года работает в мастерской «Наивно? Очень». Тимур почти не разговаривает, но рисует яркие картины, которые потом печатают на футболках, тарелках, подушках.
Кроме того, он учится в колледже на керамиста. На занятия из Зеленограда в Москву его всегда провожает мама. В одиночку по городу Тимур не передвигается после инцидента десятилетней давности.
«Тогда я его отпустила поиграть с соседскими детьми на площадке. Что между ними произошло, не знаю. Думаю, подростки стали над ним издеваться. Тим прибежал домой заплаканный. С тех пор отказывается выходить один из дома: для него улица ассоциируется с опасностью», — рассказывает корреспонденту РИА Новости мама Галина Штроман.
Это не единственная перемена в поведении Тима после той прогулки. Теперь он ужасно боится агрессии: если встретит на улице ругающихся или дерущихся прохожих, сразу прячется за материнскую спину. Будто он не двухметровый мужчина, а маленький мальчик.
А еще Штроман ужасно боится громких звуков. Лая собаки может испугаться так сильно, будто рядом взорвался дом.
«Правила поведения в общественном транспорте Тим знает, но не всегда в силах совладать с собой, — объясняет Галина. — Например, в прошлое воскресенье мы ездили на Митинский рынок. В переполненном автобусе сын громко рассказывал пассажирам, как нужно себя вести в общественном месте. Представьте: двухметровый мужчина объясняет всем вокруг, что в автобусе нельзя кричать, нельзя толкаться. На него, понятно, сразу все оглядываются. Одни — презрительно, другие — с улыбкой».
Но чаще всего окружающие просто отворачиваются. Галина их не осуждает. Говорит, что всегда ставит себя на место человека, который ничего не знает об аутизме. «Конечно, иногда обижает, что сына воспринимают как умалишенного. Ведь интеллект у него не ниже, чем у сверстников с нейротипичным развитием. Просто он по-другому воспринимает мир».
Галина Штроман общается со многими родителями, воспитывающими взрослых детей с аутизмом. Почти у всех был неприятный опыт общения с полицией.
«Как-то одному нашему молодому человеку в метро понравилась девушка, но оказывать знаки внимания такие ребята не умеют. Он пристально смотрел на нее, подвинулся ближе. В итоге девушка испугалась и вызвала полицию, — рассказывает Галина. — Парня скрутили, надели на него наручники, отправили в комнату полиции на станции. Но ситуация быстро разрешилась после приезда родителей юноши».
Галина и Тимур с неадекватным отношением правоохранителей не сталкивались. Наоборот, стали жертвами гипервнимания с их стороны.
«Я зашла в аптеку, а сын остался ждать на улице. В этот момент к нему подошли полицейские, которые решили, что он потерялся. Так настойчиво пытались выяснить домашний адрес, что Тимур от них просто убежал», — вспоминает Галина.
Единственный неприятный инцидент в общественном месте случился лет пять назад — охранник в супермаркете попытался обыскать Тимура. «Тогда мы купили шоколадку, оплатили ее на кассе, после чего Тим взял ее и побежал к выходу. В этот момент секьюрити (это была женщина) схватила его. Он очень испугался, ведь люди с аутизмом болезненно воспринимают вторжение в их личное пространство».
Несмотря на то что Галина сразу же показала чек об оплате, женщина-охранник за свои действия так и не извинилась.
У Антонины Стейнберг синдром Аспергера. Это высокофункциональная форма аутизма, при которой сохраняется способность к социализации. Она хорошо говорит и понимает речь. Единственное — просит произносить все четко и медленно.
Но даже для нее передвижение по городу — квест. Как и у многих аутистов, у Антонины феноменальная память. Она помнит, что происходило с ней начиная с года и семи месяцев. Но стоит, например, выпасть снегу или припаркованной машине поменять место дислокации, как двор, в котором она гуляла сотни раз, становится незнакомым.
Из-за этой особенности Антонине часто приходится спрашивать дорогу у сотрудников полиции. Она признается: каждый раз переживает, как бы ее не приняли за человека, употребляющего наркотики.
Такие инциденты с аутистами случались. Антонина руководит проектом «Поддержка людей с синдромом Аспергера». Участники рассказывали ей, что некоторых из них даже забирали в отделение и проводили освидетельствование на психотропные вещества, потому что их поведение полицейским казалось подозрительным. «А они в тот момент просто могли быть сенсорно перегружены», — объясняет Антонина.
В момент сенсорной или эмоциональной перегрузки человек действительно ведет себя неадекватно: странно разговаривает или, наоборот, впадает в ступор, может начать кричать, кидать вещи, наносить себе удары. Это происходит из-за того, что люди с расстройствами аутистического спектра болезненно реагируют на внешние раздражители. «Нам тяжело переносить мигающие светодиоды, сочетание теплого и холодного света. У некоторых перегрузка порой происходит даже из-за определенного типа узоров. Человек в этом случае не может смотреть, к примеру, на кафельную плитку».
Люди с синдромом Аспергера всячески пытаются защитить себя от внешних раздражителей: многие в метро заходят только в наушниках и носят темные очки. Однако это не всегда помогает.
Нередко после обращения к посторонним за помощью они слышат в свой адрес: «Протрезвей сперва».
«Мне такого никогда не говорили, — признается Антонина. — Но однажды охранник, которого я попросила помочь мне найти выход из здания, разозлился и сказал: «Ты что, меня дурачишь?»
— В таких ситуациях вы рассказываете о своем диагнозе?
— В России — редко. Как-то полицейскому сказала, что у меня одна из форм аутизма и что на меня нельзя повышать голос. Он очень удивился, промямлил: «Да быть такого не может, выглядишь вполне нормальной». И похлопал меня по плечу. Надо пояснить, что люди с расстройствами аутистического спектра вообще не терпят, когда их трогают посторонние. В ответ я на него закричала.
«Это очень неприятные эпизоды, которые говорят о том, что люди попросту не знают, как с нами контактировать, — продолжает Антонина. — Например, до человека с аутизмом ни в коем случае нельзя дотрагиваться, если он сам об этом не попросит. Если вы хотите пожать руку, сначала спросите разрешения. В противном случае нежелательное прикосновение может вызвать перегрузку по тактильному каналу. Тогда у человека будет срыв».
Даже в этом случае, объясняет Стейнберг, не нужно пытаться прижать его к стене, связать: «Через несколько минут он обязательно придет в себя и сам расскажет, как ему помочь».
Не стремитесь установить зрительный контакт с человеком с аутистическими расстройствами. И не нужно принимать отсутствие зрительного контакта за то, что он не слушает либо врет. «Большая часть из нас не считывают невербальный компонент коммуникации», — объясняет собеседница.
Бывают и курьезные моменты. Антонина вспоминает, как однажды полицейский слишком долго проверял у нее документы. Она успела не на шутку испугаться. Пока тот откровенно не признался, что хотел познакомиться. «Оказывается, он со мной заигрывал, но я этого понять не могла, поскольку не считываю невербальное общение».
В коридоре центра реабилитации инвалидов «Наш солнечный мир», одного из старейших в России, где работают с аутистами, мальчик лет десяти пытается засунуть пальцы в розетку. Она надежно защищена специальной заглушкой, ребенку ничего не грозит. Но мама все равно пытается оттащить его от опасной «игрушки». В ответ сын кидается на нее с кулаками.
«А теперь представьте, что этому мальчику не десять, а 18 лет. И набросится он на маму на глазах полицейских. Скорее всего, они вмешаются, заломят ему руки, могут применить силовой прием. А по отношению к гиперчувствительным людям с аутизмом этого делать категорически нельзя», — объясняет руководитель центра Игорь Шпицберг.
По его словам, родители, воспитывающие взрослых детей с ментальными особенностями, часто жалуются на неадекватные действия сотрудников полиции, охранников магазинов.
«Есть у нас один юноша, который посещает молодежный клуб. У него умственная отсталость и черты расстройства аутистического спектра. Он выглядит как здоровый сорокалетний мужчина, но есть у него ряд «пунктиков»: например, оказавшись в метро, начинает собирать все бумажки на полу. Если заметит где-то выброшенную листовку, может броситься к ней, расталкивая пассажиров. Однажды мимо проходил полицейский, сделал ему замечание. Тот испугался и побежал. Полицейский, видимо, подумал, что перед ним правонарушитель, возможно, наркоман, и погнался за ним. Около турникетов парня поймали, заковали в наручники. Радует, что после звонка родителям в ситуации быстро разобрались», — рассказывает Шпицберг.
Пока мы разговариваем, к нам подбегает девочка лет восьми, обнимает меня так сильно, что становится больно, тянется к диктофону.
«А если вместо девочки к вам подбежит 18-летний парень и выхватит у вас телефон? — комментирует ситуацию директор центра. — Для некоторых детей с аутизмом такое поведение типично: они могут подойти к незнакомому человеку и взять у него мобильный. Красть телефон они не собираются. Просто знают, что по нему часто показывают мультфильмы, и хотят посмотреть их. Но ведь прохожий, у которого выхватили телефон, не догадывается об этой особенности. Скорее всего, он подумает, что на него напали, начнет кричать, вызовет полицию».
Игорь Шпицберг возглавляет центр 30 лет. Столько же лет его приемному сыну, у которого синдром Аспергера. Сейчас молодой человек работает программистом, самостоятельно передвигается по городу. Но иногда все же попадает в неприятные истории.
«Лет до 25, идя по улице, он мог громко разговаривать и размахивать руками. Иногда кого-то нечаянно толкал. Обычный человек в такой ситуации извинится и пойдет дальше. Но сын пугался. В результате его иногда даже поколачивали».
Игорь уверен: чтобы неприятные инциденты не повторялись, нужно обучать сотрудников МВД и охранников торговых центров навыкам взаимодействия с людьми, имеющими ментальные формы инвалидности.
«Наш солнечный мир» уже проводит такой ликбез: в этом году они обучили сотрудников МЧС из Ханты-Мансийского автономного округа эвакуации людей с аутизмом из горящих зданий.
Нюансов, как выясняется, множество. К примеру, если пожарный зайдет в комнату, где спрятался обычный ребенок, и крикнет «Всем выходить!», малыш, скорее всего, пойдет на его голос. Ребенок же с расстройствами аутистического спектра, наоборот, спрячется под стол или где-либо еще. «И если пожарный попробует его оттуда достать силой, он будет кусаться, драться», — моделирует ситуацию директор центра.
По его словам, у зарубежных коллег большой опыт обучения представителей силовых ведомств взаимодействию с особенными людьми. «В некоторых странах, например в Голландии, полицейские в обязательном порядке носят с собой карточки PECS. Дело в том, что многие люди с аутизмом не разговаривают, но могут объясняться с помощью карточек, на которых нарисованы символы».
Если сотрудник полиции, охранник или обычный прохожий столкнулся с неговорящим и «странным» человеком, который, допустим, бьет себя по голове, кричит, по возможности его не нужно трогать, предупреждает руководитель центра. И ни в коем случае нельзя светить ему в глаза фонариком или кричать в ответ.
«Первым делом посмотрите, нет ли поблизости родителей. Именно у них нужно спрашивать, как помочь. Если их нет рядом, лучше отвести ребенка или подростка с аутизмом в тихое место, где он мог бы успокоиться, а потом позвонить контактному лицу. Обычно в кармане родители оставляют записку, где указаны все номера телефонов, — объясняет Шпицберг. — Кроме того, если такая ситуация происходит в метро или на железнодорожной станции, необходимо осознавать, что человек с аутизмом, убегая, может запросто попасть под поезд».
Знание этих правил общения с особенными людьми поможет им избежать сильнейшего стресса. А в некоторых случаях даже сохранит жизнь.
